Преподобный Савва Сторожевский, Звенигородский чудотворец, очень молодым пришел в обитель преподобного Сергия Радонежского († 1392, память 5 июля и 25 сентября) и принял от него постриг в монашество. Он был одним из первых учеников и сподвижников преподобного Сергия. Под руководством этого наставника преподобный Савва научился послушанию, смирению, хранению помыслов, воздержанию и целомудрию. Преподобный любил безмолвие, поэтому избегал бесед с людьми. Он никогда не был праздным; часто плакал о нищете своей души. Святой питался только растительной пищей, носил грубую одежду, спал на полу. Подвижническая жизнь преподобного Саввы снискала ему всеобщую любовь; он был поставлен во пресвитера и назначен преподобным Сергием духовником братии. Наставления преподобного Саввы были настолько назидательны, что не только иноки, но и миряне открывали ему свои души.

По благословению преподобного Сергия инок Савва стал игуменом обители Успения Божией Матери. Ее устроил на реке Дубенке великий князь Московский благоверный Димитрий Донской в благодарность за победу над Мамаем. В 1392 году, когда преемник преподобного Сергия – игумен Никон – оставил управление монастырем и затворился в своей келлии, братия Троицкого монастыря умолили преподобного Савву вернуться в их обитель и принять игуменский жезл. В течение шести лет преподобный Савва, прибегая к молитвенной помощи преподобного Сергия, пас порученное ему стадо. По примеру преподобного Сергия святой Савва во время игуменства молитвою извел источник воды за северной стеной монастыря.

Князь Юрий Димитриевич Звенигородский, крестный сын преподобного Сергия, избрал преподобного Савву своим духовником. По его просьбе преподобный основал близ Звенигорода новую обитель. Но, стремясь к уединению, преподобный Савва ушел на пустынное место – гору Сторожевскую. Там он построил деревянный храм в честь Рождества Пресвятой Богородицы и малую келлию для себя. Слухи о иноческих подвигах привлекли к нему многих искавших уединения и безмолвной жизни. В 1399 году преподобный основал на Сторожевской горе монастырь и с отеческой любовью принимал всех ищущих спасения, научал их иноческому послушанию и смирению. Преподобный Савва, несмотря на преклонные годы, много потрудился при устройстве обители. Подавая пример инокам, он выполнял все необходимые работы, предостерегая всех от праздности. Преподобный выкопал себе пещеру в версте от монастыря, в которой подолгу со слезами молился и предавался Богомыслию.

За высокую добродетельную жизнь Господу угодно было прославить преподобного даром прозорливости. Перед походом князя Звенигородского Юрия Димитриевича на войну святой старец, помолившись, благословил его и предсказал ему победу и благополучное возвращение.

Скончался святой в глубокой старости 3 декабря 1406 года. В грамоте 1539 года преподобный Савва называется чудотворцем. В середине XVI в. было составлено описание чудес. От мощей преподобного исцелялись больные и изгонялись бесы из одержимых. Несколько раз преподобный Савва Сторожевский являлся насельникам обители, молитвенно обращавшимся к нему за помощью.

Однажды преподобный Савва явился во сне игумену Сторожевской обители Дионисию, который был иконописцем. После этого видения игумен Дионисий написал первую икону святого Саввы.

Празднование преподобному Савве было установлено в 1547 году на Московском Соборе и совершается 3 декабря. Нетленные мощи его обретены 19 января 1652 года.

В первой половине XIV века возникла знаменитая Троице-Сергиева Лавра. Основатель ее, преподобный Сергий (в миру Варфоломей, 1314-1392), был сыном ростовских бояр Кирилла и Марии, переселившихся ближе к Москве в селение Радонеж. В семилетнем возрасте Варфоломея отдали учиться грамоте. Он всей душой жаждал учения, но грамота не давалась ему. Скорбя об этом, он днем и ночью молил Господа открыть ему дверь книжного разумения. Однажды, ища в поле пропавших лошадей, он увидел под дубом незнакомого старца-черноризца. Монах молился. Отрок подошел к нему и поведал свою скорбь. Сочувственно выслушав мальчика, старец начал молиться о его просвещении. Затем, достав ковчежец, вынул малую частицу просфоры и, благословив ею Варфоломея, сказал: «Возьми, чадо, и съешь: сие дается тебе в знамение благодати Божией и разумения Священного Писания». Благодать эта действительно сошла на отрока: Господь дал ему память и разумение, и отрок стал легко усваивать книжную мудрость. После этого чуда в юном Варфоломее еще более окрепло желание служить только Богу. Ему хотелось уединиться по примеру древних подвижников, но любовь к родителям удерживала его в родной семье.

Варфоломей был скромен, тих и молчалив, со всеми был кроток и ласков, никогда не раздражался и обнаруживал совершенное повиновение родителям. Обыкновенно он вкушал только хлеб и воду, а в постные дни совершенно воздерживался от пищи. После смерти родителей Варфоломей предоставил наследство своему младшему брату Петру и вместе со старшим братом Стефаном поселился в десяти верстах от Радонежа, в глубоком лесу около речки Кончюры. Братья рубили лес своими руками и построили келлию и малую церковь. Эту церковь священник, посланный митрополитом Феогностом, освятил в честь Святой Троицы. Так возникла знаменитая обитель преподобного Сергия.

Вскоре Стефан оставил своего брата и стал настоятелем Богоявленского монастыря в Москве и духовником великого князя. Варфоломей же, постриженный в монашестве с именем Сергий, около двух лет подвизался один в лесу. Нельзя и представить, сколько искушений перенес в это время юный монах, но терпение и молитва преодолели все трудности и диавольские напасти. Мимо келлии преподобного Сергия целыми стаями пробегали волки, приходили и медведи, но ни один из них не причинял ему вреда. Однажды святой пустынник дал хлеба пришедшему к его келлии медведю, и с тех пор зверь стал постоянно навещать преподобного Сергия, который делил с ним свой последний кусок хлеба.

Как ни старался святой Сергий скрывать свои подвиги, слава о них распространилась и привлекла к нему других иноков, желавших спасаться под его руководством. Они стали просить Сергия принять сан священника и игумена. Сергий долгое время не соглашался, но, видя в их неотступной просьбе призвание свыше, сказал: «Желал бы лучше повиноваться, чем начальствовать, но страшусь суда Божия и предаю себя в волю Господню». Это было в 1354 году, когда святитель Алексий вступил на кафедру московского митрополита.

Жизнь и труды преподобного Сергия в истории русского монашества имеют особое значение, потому что он положил начало жизни пустынников, устроив вне города обитель с общинножитием. Устроенная на новых началах обитель Святой Троицы сначала во всем терпела крайнюю скудость; ризы были из простой крашенины, священные сосуды были деревянные, в храме вместо свечей светила лучина, но подвижники горели усердием. Святой Сергий подавал братии пример строжайшего воздержания, глубочайшего смирения и непоколебимого упования на помощь Божию. В трудах и подвигах он шел первым, а братия следовала за ним.

Однажды в обители совсем истощился запас хлеба. Сам игумен, чтобы заработать несколько кусков хлеба, собственноручно построил сени в келлии одного брата. Но в час крайней нужды по молитвам братии неожиданно подавалась обители щедрая помощь. Через несколько лет после основания обители около нее стали селиться крестьяне. Невдалеке от нее шла большая дорога к Москве и на север, благодаря чему средства обители стали возрастать, и она по примеру Киево-Печерской Лавры стала щедро раздавать милостыню и принимать на свое попечение больных и странников.

Слух о святом Сергии достиг Константинополя, и патриарх Филофей прислал ему свое благословение и грамоту, которой утверждались новые порядки пустынного общиножития, заведенные основателем Свято-Троицкой обители. Митрополит Алексей любил преподобного Сергия как друга, поручил ему примирять враждовавших князей, возлагал на него важные полномочия и готовил себе в преемники. Но Сергий отказался от этого избрания.

Однажды митрополит Алексей хотел возложить на него золотой крест в награду за труды, но Сергий сказал: «От юности своей я не носил на себе золото, в старости же тем более хочу пребыть в нищете» – и решительно отклонил от себя эту почесть.

Великий князь Димитрий Иванович, прозванный Донским, чтил преподобного Сергия как отца и просил у него благословения на борьбу с татарским ханом Мамаем. «Иди, иди смело, князь, и надейся на помощь Божию», – сказал ему святой старец и дал ему в сподвижники двух своих иноков: Пересвета и Ослябю, которые пали героями в Куликовской битве.

Мир приходил к монастырю, пытливым взглядом смотрел на чин жизни, и то, что он видел, быт и обстановка пустынного братства, поучали его самым простым правилам, которыми крепко людское христианское общежитие. В монастыре все было бедно и скудно или, как выразился разочарованно один мужичок, пришедший в обитель преподобного Сергия повидать прославленного величественного игумена, «все худостно, все нищетно, все сиротинско». Случалось, все братия по целым дням сидели чуть не без куска хлеба. Но все были дружны между собой и приветливы к пришельцам, во всем следы порядка и размышления, каждый делал свое дело, каждый работал с молитвой, и все молились после работы. Во всех чуялся скрытый огонь, который без искр и вспышек обнаруживался живительной теплотой, обдававшей всякого, кто вступал в эту атмосферу труда, мысли и молитвы. Мир видел все это и уходил ободренный и освеженный. Пятьдесят лет делал свое тихое дело преподобный Сергий в Радонежской пустыни; целые полвека приходившие к нему люди вместе с водой из его источника черпали в его пустыни утешение и ободрение и, воротясь в свой круг, по каплям делились им с другими. И эти капли нравственного влияния, подобно закваске, вызывающей живительное брожение, западая в массы, незаметно изменяли направление умов, перестраивали весь нравственный строй души русского человека XIV века.

Еще при жизни преподобный Сергий совершал чудеса и удостаивался великих откровений. Один раз явилась ему в дивном величии Матерь Божия с апостолами Петром и Иоанном и обещала покровительство его обители. В другой раз он видел необыкновенный свет и множество птиц, оглашавших воздух благозвучным пением, и получил откровение, что множество иноков соберется в его обители.

Однажды, глубокой ночью, преподобный читал акафист Божией Матери. Совершив обычное правило, он сел немного отдохнуть, но вдруг сказал своему келейнику, преподобному Михею: «Бодрствуй, чадо, мы будем иметь чудное посещение». Едва он произнес эти слова, как был услышан голос: «Пречистая грядет». Преподобный Сергий поспешил из келлии в сени, и внезапно его осиял яркий свет, сильнее солнечного. Он увидел блистающую в неизреченной славе Божию Матерь, сопровождаемую апостолами Петром и Иоанном. Не в силах вынести чудного света, преподобный Сергий благоговейно склонился перед Божией Матерью, и Она сказала ему: «Не бойся, избранниче Мой! Я пришла посетить тебя. Не скорби более об учениках своих и об этом месте. Молитва твоя услышана. Отныне всем будет изобиловать твое жительство, и не только в дни твоей жизни, но и после твоего отшествия к Богу неотступно буду от твоей обители, подавая ей неоскудно все потребное и покрывая ее во всех нуждах». Сказав это, Божия Матерь стала невидима. Долго преподобный Сергий был в неизреченном восхищении, а, придя в себя, поднял преподобного Михея. «Скажи мне, отче, – спросил келейник, – что это было за чудесное видение? от ужаса душа моя едва не разлучилась от тела!» Но преподобный Сергий молчал; только его светившееся лицо говорило о той духовной радости, которую переживал святой. «Погоди немного, – наконец промолвил он ученику, – пока успокоится дух мой от чудного видения». Через некоторое время преподобный Сергий призвал двух своих учеников, преподобных Исаакия и Симона, и сообщил им общую радость и надежду. Все вместе они совершили молебное пение Божией Матери. Остальную часть ночи преподобный Сергий провел без сна, внимая умом Божественному видению. Явление Божией Матери в келлии преподобного Сергия, на месте нынешней Серапионовой палаты, было в одну из пятниц Рождественского поста 1385 года. Память о посещении Божией Матерью Троицкой обители и Ее обетовании свято хранилась учениками преподобного Сергия. А по обретении его святых мощей на гробе его была поставлена икона явления Божией Матери.

Отдельно скажем об этой великой святыне и ее списках. В 1446 году великий князь Василий Васильевич (1425-1462) был захвачен в Троицком монастыре войсками князей Димитрия Шемяки и Иоанна Можайского, князь заперся в Троицком соборе, а когда услышал, что его ищут, взял икону явления Божией Матери и с ней встретил князя Иоанна в южных церковных дверях, говоря: «Брат, мы целовали Животворящий Крест и эту икону в этой церкви Живоначальной Троицы у этого же гроба чудотворца Сергия, чтобы нам не мыслить и не желать никому от братии между собой никакого зла; а вот сейчас не знаю, что сбудется надо мной».

В середине XV века троицкий инок Амвросий воспроизвел икону явления Божией Матери преподобному Сергию в резьбе по дереву.

Царь Иоанн Грозный брал икону явления Божией Матери в казанский поход в 1552 году. Наиболее известна икона, написанная в 1588 году келарем Троице-Сергиевой Лавры Евстафием Головкиным (1571-1581; 1583-1593) на доске от деревянной раки преподобного Сергия, которая была разобрана в 1585 году в связи с переложением мощей преподобного Сергия в серебряную раку. Неоднократно Матерь Божия через эту чудотворную икону охраняла русские войска. Царь Алексей Михайлович (1645-1676) брал ее в польский поход в 1657 году. В 1703 году икона участвовала во всех походах войны со шведским королем Карлом ХII, а в 1812 году митрополит Платон послал ее московскому ополчению. Икона участвовала в русско-японской войне 1905 года и во время Первой мировой войны была в Ставке верховного главнокомандующего в 1914 году.

Событию явления Пресвятой Богородицы со святыми апостолами преподобному отцу Сергию Радонежскому был посвящен и храм, построенный в 1734 году над гробом преподобного Михея. В 1841 году храм был возобновлен и освящен Московским митрополитом Филаретом, который сказал «Благодатию всесвятаго и всеосвящающаго Духа совершилось ныне священное обновление сего храма, созданнаго прежде нас в честь и память явления Пресвятыя Владычицы нашея Богородицы Преподобному и Богоносному Отцу нашему Сергию, чему очевидным свидетелем был и Преподобный Михей, во благоухании святыни здесь почивающий. Праведно было память сего благодатнаго события почтить освященным храмом, хотя, впрочем, и вся обитель сия есть памятник сего чуднаго посещения; потому что вся судьба ея в продолжении веков есть исполнение обетования небесной Посетительницы: «неотступна буду от места сего»». В память посещения Божией Матери в Троицком соборе Троице-Сергиевой Лавры по пятницам читается акафист Пресвятой Богородице, а особая служба в честь явления Божией Матери совершается в обители на второй день отдания праздника Успения Пресвятой Богородицы…

Но вернемся к рассказу о преподобном отце нашем Сергии. За полгода до кончины великий подвижник удостоился откровения о времени своего отшествия к Богу. Он созвал к себе братию и в присутствии всех передал управление обителью присному ученику своему преподобному Никону (память 17/30 ноября), а сам начал безмолвствовать. Наступил сентябрь 1392 года, и преподобный старец тяжко заболел... Еще раз собрал он вокруг себя всех учеников своих и еще раз простер к ним свое последнее поучение.

Сколько простоты и силы в этом предсмертном поучении умирающего отца иноков! Сколько любви к тем, которых оставляет! Он желал и заповедал, чтобы его духовные дети шли тем же путем к Царству Небесному, каким шествовал он сам в продолжение всей своей жизни. Прежде всего он учил их пребывать в православии: «основанием всякого доброго дела, всякого доброго намерения, по учению слова Божия, должна быть вера; без веры угодить Богу невозможно. Но вера православная, основанная на учении апостолов и отцов, чуждая высокомудрствования, которое часто ведет к маловерию и неверию и сбивает с пути спасения». Далее преподобный завещал братии хранить единомыслие, блюсти чистоту душевную и телесную и любовь нелицемерную, советовал удаляться от злых похотей, предписывал умеренность в пище и питии, смирение, страннолюбие и всецелое искание горнего, небесного, с презрением суеты житейской. Он многое напомнил им из того, что говорил прежде, и наконец заповедал не погребать его в церкви, а положить на общем кладбище, вместе с прочими усопшими отцами и братиями.

Безмолвно стояли с поникшими главами скорбящие чада Сергиевы и с болью сердечной внимали последним наставлениям любимого старца. Особенно грустно им было слышать последнюю волю своего смиренного игумена относительно места его последнего покоя. Один вид могилы его в храме Божием среди собора молящихся братий мог бы служить для них некоторым утешением. Но старец не желал этого, а ученики не хотели огорчать его смирение своим противоречием, и всякое слово невольно замирало на их устах. «Не скорбите, чада мои, – с любовью утешал их старец, – я отхожу к Богу, меня призывающему, и вас поручаю Всемогущему Господу и Пречистой Его Матери: Она будет вам прибежищем и стеной от стрел вражиих!».

Перед самым исходом души своей старец пожелал в последний раз приобщиться Пречистого Тела и Крови Христовых. Весь исполненный благодатного утешения, он возвел горе свои слезящиеся от радости очи и еще раз, при помощи учеников, простер к Богу свои преподобные руки... «В руце Твои предаю дух мой, Господи!» – тихо произнес святой старец и в дыхании сей молитвы отошел чистой своей душой ко Господу, Которого от юности возлюбил.

Это было 25 сентября 1392 года. Лишь только преподобный Сергий испустил последний вздох, несказанное благоухание разлилось по его келлии. Лицо усопшего праведника сияло небесным блаженством, и смерть не посмела наложить свою мрачную печать на светолепный лик новопреставленного старца Божия.

Немедленно старейшие из братии отправились в Москву со скорбной вестью к митрополиту Киприану. Они сообщили ему как завещание старца о месте погребения, так и усердное желание всей братии положить его в церкви Пресвятой Троицы, им самим созданной, и просили его архипастырского о том распоряжения. И святитель не затруднился благословить их на погребение смиренного игумена в церкви, хотя сам он не желал того. Весть о его преставлении привлекла в обитель множество народа не только из окрестных селений, но и из ближайших городов. Каждому хотелось приблизиться и прикоснуться если не к самому телу богоносного старца, то, по крайней мере, ко гробу его. Тут были и князья, и бояре, почтенные старцы-игумены, и честные иереи столицы, и множество иноков, кто со свечами, кто с кадилами и святыми иконами, провожая святые останки блаженного старца к месту последнего их упокоения. И похоронили его у правого клироса в церкви Пресвятой Троицы.

Трогательными чертами изображает скорбь осиротевших учеников Сергиевых блаженный описатель жития его, сам свидетель и участник этой скорби. «Все сетовали, – говорил он, – все плакали, воздыхали, ходили с поникшей головой». И в горести души своей часто приходили они на могилу старца, и здесь в слезной молитве припадали к его мощам святым, и беседовали с ним, как бы с живым, поверяя ему скорбь свою. «О, святче Божий, угодниче Спасов, избранниче Христов! – говорили они. – О, священная главо, преблаженный авва Сергие Великий! Не забуди нас, убогих рабов твоих, не забуди нас, сирот своих; поминай нас всегда во святых своих и благоприятных молитвах ко Господу, поминай стадо, тобою собранное. Молись за нас, отче священный, за детей твоих: ты имеешь дерзновение у Царя Небесного, – не промолчи же, вопия за нас ко Господу! Тебе дана благодать за нас молитися... Мы не считаем тебя умершим, нет! Хотя телом ты и преставился от нас, но дух твой с нами; не отступи же от нас, пастырь наш добрый».

Так оплакивали святые ученики святого старца, так крепко веровали они в его благодатное сопребывание духом с ними. И по вере их угодник Божий не оставлял их без утешения. Так, однажды благочестивый инок Игнатий видел наяву во время всенощного бдения, что преподобный Сергий стоит на своем месте игуменском и поет вместе с братией. Это видение было как бы ответом любвеобильного старца своим присным ученикам из загробного мира, ответом на их сердечный молитвенный плач над гробом его.

Мощи преподобного Сергия были обретены 18 июля 1422 года при преподобном игумене Никоне. В 1408 году, когда Москва и ее окрестности подверглись нашествию татарских орд Едигея, Троицкая обитель была опустошена и сожжена, иноки во главе с игуменом Никоном укрылись в лесах, сохранив иконы, священные сосуды, книги и другие святыни, связанные с памятью преподобного Сергия. В ночном видении накануне татарского набега преподобный Сергий известил своего ученика и преемника о грядущих испытаниях и предрек в утешение, что искушение будет непродолжительно и святая обитель, восстав из пепла, процветет и еще более возрастет. Митрополит Филарет писал об этом в «Житии преподобного Сергия»: «По подобию того, как подобало пострадать Христу, и чрез крест и смерть войти в славу Воскресения, так и всему, что Христом благословляется на долготу дней и славу, надобно испытать свой крест и свою смерть». Пройдя через огненное очищение, воскресла в долготу дней обитель Живоначальной Троицы, восстал и сам преподобный Сергий, чтобы уже навеки своими святыми мощами пребывать в ней.

Пред началом строительства нового храма во имя Живоначальной Троицы на месте деревянного, освященного в 1412 году, преподобный явился одному благочестивому мирянину и велел известить игумену и братии: «Зачем оставляете меня столько времени во гробе, землей покровенного, в воде, утесняющей тело мое?». И вот при строительстве собора, когда рыли рвы для фундамента, открыты и изнесены были нетленные мощи преподобного, и все увидели, что не только тело, но и одежды на нем были невредимы, хотя кругом гроба действительно стояла вода. При большом стечении богомольцев и духовенства, в присутствии сына Димитрия Донского, князя Звенигородского Юрия Димитриевича († 1425), святые мощи были изнесены из земли и временно поставлены в деревянной Троицкой церкви (на том месте находится теперь церковь Сошествия Святого Духа). При освящении в 1426 году каменного Троицкого собора они были перенесены в него, где и пребывают доныне. 18 июля, день обретения мощей святого преподобного Сергия, игумена Русской земли – самое многолюдное и торжественное церковное празднество в обители.

Все нити духовной жизни Русской Церкви сходятся к великому Радонежскому угоднику и чудотворцу, по всей Православной России благодатные животворящие токи распространяются от основанной им Троицкой обители. Особенно велик духовный вклад преподобного Сергия в богословское учение о Святой Троице, ибо он глубоко прозирал сокровенные тайны «умными очами» подвижника – в молитвенном восхождении к Триипостасному Богу, в опытном богообщении и богоуподоблении.

«Сонаследниками совершенного света и созерцания Пресвятой и Владычной Троицы, – изъяснял святой Григорий Богослов, – будут те, которые совершенно соединятся с совершенным Духом». Преподобный Сергий опытно познал тайну Живоначальной Троицы, потому что жизнью своей соединился с Богом, приобщился к самой жизни Божественной Троицы, т. е. достиг возможной на земле меры обожения, став «причастником Божеского естества» (2Пет.1:4). «Кто любит Меня, – сказал Господь, – тот соблюдет слово Мое; и Отец Мой возлюбит его, и Мы придем к нему и обитель у него сотворим» (Ин.14:23). Сергий Радонежский, во всем соблюдший заповеди Христовы, относится к числу святых угодников, в душе которых «сотворила обитель» Святая Троица; он сам сделался «обителью Святой Троицы», и всех, с кем общался преподобный, он возводил и приобщал к Ней.

Радонежский подвижник, его ученики и собеседники обогатили Русскую и Вселенскую Церковь новым богословским и литургическим ведением и видением Живоначальной Троицы, Начала и Источника жизни, являющей Себя миру и человеку в соборности Церкви, братском единении и жертвенной искупительной любви ее пастырей и чад. Духовным же символом собирания Руси в единстве и любви, исторического подвига народа стал храм Живоначальной Троицы, воздвигнутый преподобным Сергием, «чтобы постоянным взиранием на Нее побеждался страх ненавистной розни мира сего».

Почитание Святой Троицы в формах, созданных и завещанных святым игуменом Радонежским, стало одной из наиболее глубоких и самобытных черт русской церковности. В Троице Живоначальной преподобным Сергием было указано не только святое совершенство вечной жизни, но и образец для жизни человеческой, духовный идеал, к которому должно стремиться человечество, потому что в Троице как Нераздельной осуждаются усобицы и благословляется соборность, а в Троице как Неслиянной осуждается иго и благословляется свобода. В учении преподобного Сергия о Пресвятой Троице русский народ глубоко чувствовал свое кафолическое, вселенское призвание, и, постигнув всемирное значение праздника, народ украсил его всем многообразием и богатством древнего национального обычая и народной поэзии. Весь духовный опыт и духовное устремление Русской Церкви воплотились в литургическом творчестве праздника Святой Троицы, троицких церковных обрядов, икон Святой Троицы, храмов и обителей Ее имени.

Претворением богословского ведения преподобного Сергия стала чудотворная икона Живоначальной Троицы преподобного Андрея Радонежского, прозванием Рублева († 1430), инока-иконописца, постриженика Троицкой Сергиевой обители, написанная по благословению преподобного Никона в похвалу святому авве Сергию. На Стоглавом соборе 1551 года эта икона была утверждена в качестве образца для всей последующей церковной иконографии Пресвятой Троицы…

По преставлении своем преподобный Сергий не раз помогал русским людям, а среди них правителям и военачальникам. Так, согласно преданию, он указал Иоанну Грозному место для сооружения крепости Свияжска и помогал в победе над Казанью. К периоду Смутного времени и польского нашествия относится героическое «Троицкое сидение», когда многие иноки по благословению преподобного игумена Дионисия повторили священный ратный подвиг Сергиевых учеников Пересвета и Осляби. Полтора года – с 3 октября 1608 по 22 января 1610 года – осаждали поляки обитель Живоначальной Троицы, желая разграбить и разрушить этот священный оплот православия. Но заступлением Пречистой Богородицы и молитвами преподобного Сергия, «со многим стыдом» бежали наконец от стен монастыря, гонимые Божиим гневом. Во время польского нашествия преподобный Сергий явился во сне нижегородскому гражданину Козме Минину, повелевая собирать казну и вооружать войско для освобождения Москвы и Русского государства. И когда в 1612 году ополчение Минина и Пожарского после молебна у Святой Троицы двинулось к Москве, благодатный ветр развевал православные стяги, «яко от гроба самого чудотворца Сергия». В 1618 году приходил к стенам Святой Троицы сам польский королевич Владислав, но, бессильный против охраняющей обитель благодати Господней, вынужден был подписать перемирие с Россией в принадлежавшем монастырю селе Деулине. Позже здесь был воздвигнут храм во имя преподобного Сергия.

В 1619 году посетил Лавру приехавший в Россию Иерусалимский патриарх Феофан. Он в особенности пожелал видеть тех иноков, которые в годину военной опасности дерзнули возложить на себя поверх иноческих одеяний боевые кольчуги и с оружием в руках встали на стенах святой обители, отражая неприятеля. Преподобный Дионисий, игумен, возглавлявший оборону († 1633), представил патриарху более двадцати иноков.

Первым из них был Афанасий (Ощерин), самых преклонных лет, до желтизны седой старец. Патриарх спросил его: «Ты ли ходил на войну и начальствовал над воинами?» Старец ответил: «Да, Владыко святый, понужден был кровавыми слезами» – «Что же свойственнее иноку – молитвенное уединение или воинские подвиги пред людьми?». Блаженный Афанасий, поклонясь, отвечал: «Всякая вещь и всякое дело познается в свое время. Вот подпись латинян на голове моей, от оружия. Еще шесть памятей свинцовых в моем теле. В келлии сидя, в молитвах, разве смог бы я обрести таких побудителей к воздыханию и стенанию? А было все это не нашим изволением, но по благословению пославших нас на Божию службу». Тронутый мудрым ответом смиренного инока, Патриарх благословил и поцеловал его. Он благословил и остальных монахов-воинов и выразил одобрение всему братству Лавры преподобного Сергия.

Подвиг обители в тяжелое для всего народа Смутное время описан келарем Авраамием (Палицыным) в «Сказании о событиях Смутного времени» и келарем Симоном Азарьиным в двух агиографических сочинениях: «Книге о чудесах преподобного Сергия» и «Житии преподобного Дионисия Радонежского». В 1650 году Симеоном Шаховским был составлен акафист преподобному Сергию, как «взбранному воеводе» Русской земли, в память об избавлении Троицкой обители от вражеского обстояния. Другой существующий акафист преподобному был составлен в ХVIII веке, автором его считают митрополита Московского Платона (Левшина; † 1812).

Чувство нравственной бодрости, духовной крепости, которое преподобный Сергий вдохнул в русское общество, еще живее и полнее воспринималось русским монашеством. В жизни русских монастырей со времени Сергия начался замечательный перелом: заметно оживилось стремление к иночеству. Древнерусское монашество было точным показателем всего мирского общества: стремление покинуть мир усиливалось не от того, что в миру скоплялись бедствия, а по мере того, как в нем возвышались нравственные силы. Преподобный Сергий со своей обителью и своими учениками был образцом и начинателем в этом оживлении монастырской жизни, «начальником и учителем всем монастырям, иже в Руси», как называет его летописец. Он уподобил и продолжает уподоблять своей духовной природе и всех близко соприкасающихся с ним людей. Он напитал своим крепким духом целые сонмы, целые поколения монашествующих. До 70-ти монастырей было основано его учениками и учениками его учеников; его духовное потомство было одной из главных духовных сил, содействовавших духовному претворению разных полуязыческих племен, раскинутых по пространству Северной и Средней России, в одно целое великорусское племя, объединенное, одушевленное, скрепленное духом Православия. И наши летописцы имели полное основание именовать преподобного Сергия игуменом всея Руси, и Святая Церковь достойно и праведно величает его возбранным воеводою Русской земли!

Во всех своих трудах и деяниях преподобный Сергий и его ученики воцерковляли жизнь, не отрекаясь от земного, но преображая его, они звали восходить и сами восходили к Небесному. Школа преподобного Сергия через обители, основанные им, его учениками и учениками его учеников, охватывает все пространство Русской земли и проходит чрез всю дальнейшую историю Русской Церкви. Четвертая часть всех русских монастырей, твердынь веры, благочестия и просвещения, основана преподобным Сергием и его учениками. «Игуменом Русской земли» назвал народ основателя Дома Живоначальной Троицы. Преподобные Никон и Михей Радонежские, Сильвестр Обнорский, Стефан Махрищский и Авраамий Чухломский, Афанасий Серпуховской и Никита Боровский, Феодор Симоновский и Ферапонт Можайский, Андроник Московский и Савва Сторожевский, Димитрий Прилуцкий и Кирилл Белозерский – все они были ученики и собеседники «чудного старца» Сергия. Святители Алексий и Киприан, митрополиты Московские, Дионисий, архиепископ Суздальский, и Стефан, епископ Пермский, состояли с ним в духовном общении. Патриархи Константинопольские Каллист и Филофей писали к нему послания и посылали свое благословение. Чрез преподобных Никиту и Пафнутия Боровских идет духовная преемственность к преподобному Иосифу Волоцкому и дружине его учеников, чрез Кирилла Белозерского – к Нилу Сорскому, к Герману, Савватию и Зосиме Соловецким.

Церковь чтит и тех из учеников и сподвижников преподобного Сергия, память которых не отмечена в месяцеслове специально, под отдельным днем. Мы помним, что первым пришел к преподобному на Маковец старец Василий Сухой, названный так за его несравненное постничество. Вторым был инок Якута, т. е. Иаков, из простых крестьян, он безропотно долгие годы нес в обители хлопотное и трудное послушание рассыльного. Пришли, среди прочих учеников, к преподобному его земляки из Радонежа диакон Онисим с сыном Елисеем. Когда собралось 12 иноков и построенные келлии обнесены были высокой оградой, диакона Онисима авва назначил привратником, потому что келлия его была крайняя от входа в обитель. Под сенью святой Троицкой обители провел свои последние годы игумен Митрофан, тот самый, кто постриг когда-то преподобного Сергия в Ангельский образ и наставил в иноческих подвигах. Могила умершего вскоре блаженного старца Митрофана стала первой на монастырском кладбище. В 1357 году пришел в обитель из Смоленска архимандрит Симон, оставив почетную должность настоятеля в одном из смоленских монастырей ради того, чтобы стать простым послушником у богоносного Радонежского игумена. В награду за великое смирение Господь сподобил его быть участником дивного видения преподобного Сергия о будущем умножении его иноческого стада. По благословению святого аввы принял на себя подвиг молитвенного безмолвия блаженный старец Исаакий Молчальник, чье молчание для иноков и внешних было поучительнее всяких слов. Лишь один раз за годы безмолвия отверз уста преподобный Исаакий – чтобы свидетельствовать, как виденный им Ангел Божий сослужил в алтаре преподобному Сергию, совершившему Божественную литургию. Очевидцем благодати Святого Духа, содействовавшей преподобному, был также екклисиарх Симон, который видел однажды, как Небесный огонь сошел на Святые Тайны и угодник Божий «причастился огня неопально». Старца Епифания († ок. 1420), бывшего позже, при игумене Никоне, духовником Сергиева стада, Церковь называет Премудрым за высокую ученость и великие духовные дарования. Он известен как составитель житий преподобного Сергия и его собеседника святителя Стефана Пермского, похвальных слов им, а также «Слова о жизни и преставлении великого князя Димитрия Донского». Житие преподобного Сергия, составленное Епифанием через 26 лет по кончине преподобного, т. е. в 1418 году, было затем переработано прибывшим с Афона иноком агиографом Пахомием Сербом, прозванным Логофетом.

Со времени своего основания Свято-Троицкая обитель была неоскудевающим светочем духовной жизни и церковного просвещения. Из ее братии избирались на чреду служения многие прославленные иерархи Русской Церкви. В 1744 году обитель за заслуги перед Родиной и верой стала именоваться Лаврой. В 1742 году в ее ограде учреждена духовная семинария, в 1814 году сюда была переведена Московская духовная академия. И ныне Дом Живоначальной Троицы служит одним из главных благодатных центров Русской Православной Церкви. Здесь изволением Святого Духа совершаются деяния Поместных Соборов Русской Церкви. В обители имеет местопребывание святейший патриарх Московский и всея Руси, который носит на себе особенное благословение преподобного Сергия, являясь, по установившемуся правилу, «Свято-Троицкой Сергиевой Лавры священноархимандритом».

Преподобный Кирилл состоял на службе сначала у Ростовского князя Константина II Борисовича, а потом у Константина III Васильевича, которых он, как один из самых близких к ним людей, не раз сопровождал в Золотую Орду. Св. Кирилл владел достаточным по своему положению состоянием, но по простоте тогдашних нравов, живя в деревне, не пренебрегал и обычными сельскими трудами.

В житии преподобного Сергия повествуется о том, что за Божественной литургией еще до рождения сына праведная Мария и молящиеся слышали троекратное восклицание младенца: перед чтением Святого Евангелия, во время Херувимской песни и когда священник произнес «Святая святым». Преподобные Кирилл и Мария ощутили на себе великую милость Божию, их благочестие требовало, чтобы чувства благодарности к Богу были выражены в каком-либо внешнем подвиге благочестия, в благоговейном обете. И праведная Мария, подобно святой Анне – матери пророка Самуила, вместе с мужем дала обещание посвятить чадо Благодетелю всех – Богу. Господь даровал им сына, которого назвали Варфоломеем. С первых дней жизни младенец всех удивил постничеством: по средам и пятницам он не принимал молока матери, в другие же дни, если она употребляла в пищу мясо, младенец также отказывался от молока. Заметив это, преподобная Мария вовсе отказалась от мясной пищи.

Праведность Кирилла и Марии была известна не только Богу. Будучи строгими блюстителями всех церковных уставов, они помогали бедным, но особенно свято хранили заповедь святого апостола Павла: страннолюбия не забывайте, тем бо не ведяще неции странноприяша Ангелы (Евр.13:2). Тому же учили они и своих детей, строго внушая им не упускать случая позвать к себе в дом путешествующего инока или иного усталого странника. До нас не дошло подробных сведений о благочестивой жизни этой блаженной четы, зато мы можем вместе со святителем Платоном сказать, что сам происшедший от них плод показал лучше всяких красноречивых похвал доброту благословенного древа. Счастливы родители, коих имена прославляются вечно в их детях и потомстве! Счастливы и дети, которые не только не посрамили, но и приумножили и возвеличили честь и благородство своих родителей и славных предков, ибо истинное благородство состоит в добродетели!

Со временем семейство обеднело из-за частых хождений преподобного Кирилла «с князем в Орду, из-за частых набегов татарских на Русь, из-за частых посольств татарских, из-за многих даней тяжких и сборов ордынских, из-за частого недостатка в хлебе». Около 1328 г. обедневшие Кирилл и Мария со сродниками, со всем домом своим, переселились из Ростова в Радонеж. «И, пришедши туда, поселился [Кирилл с семейством] около церкви, названной в честь святого Рождества Христова».

Сыновья Кирилла, Стефан и Петр, женились; третий же сын, блаженный юноша Варфоломей, не захотел жениться, а весьма стремился к иноческой жизни. Об этом он многократно просил отца, говоря: «Теперь дай мне, владыка, свое согласие, чтобы с благословением твоим я начал иноческую жизнь». Но родители его ответили ему: «Чадо! Подожди немного и потерпи для нас: мы стары, бедны, больны сейчас, и некому ухаживать за нами. Вот ведь братья твои Стефан и Петр женились и думают, как угодить женам; ты же, неженатый, думаешь, как угодить Богу, — более прекрасную стезю избрал ты, которая не отнимется у тебя. Только поухаживай за нами немного, и когда нас, родителей твоих, проводишь до гроба, тогда сможешь и свой замысел осуществить. Когда нас в гроб положишь и землею засыпешь, тогда и свое желание исполнишь».

Чудесный же юноша Варфоломей с радостью обещал ухаживать за ними до конца их жизни и с того дня старался каждый день всячески угодить родителям своим, чтобы они молились за него и дали ему благословение. Так жил он некоторое время, прислуживая и угождая родителям своим всей душой и от чистого сердца.

Верстах в трех от Радонежа был Хотьковский Покровский монастырь, в то время одновременно бывший и мужским, и женским. По распространенному на Руси обычаю под старость иночество принимали и простецы, и князья, и бояре. Дух иночества сообщился от сына к родителям: под конец своей многоскорбной жизни праведные Кирилл и Мария пожелали и сами принять ангельский образ. В этот монастырь и направили они свои стопы, чтобы там провести остаток своих дней в подвиге покаяния, готовясь к другой жизни. Но недолго схимники-бояре потрудились в новом звании. В 1337 г. они с миром отошли ко Господу.

Блаженный же юноша проводил до гроба родителей своих, и пел над ними надгробные песнопения, и завернул тела их, и поцеловал их, и с большими почестями положил их в гроб, и засыпал землей со слезами как некое бесценное сокровище. И со слезами он почтил умерших отца и мать панихидами и святыми литургиями, отметил память родителей своих и молитвами, и раздачей милостыни убогим, и кормлением нищих. Так до сорокового дня он отмечал память родителей своих». После этого вернулся будущий преподобный Сергий в свой дом и начал расставаться с житейскими заботами этого мира, чтобы скорее начать монашескую жизнь.

Летопись Хотько́вского Покровского монастыря приводит свидетельства о том, как молитвенное обращение к преподобному Сергию и его родителям спасало людей от тяжких недугов. Мощи схимонаха Кирилла и схимонахини Марии неизменно покоились в Покровском соборе, даже после его многочисленных перестроек. Уже в XIV веке в лицевом житии преподобного Сергия родители его изображены с нимбами. По преданию преподобный Сергий завещал — «прежде чем идти к нему, помолиться об упокоении его родителей над их гробом». Так и повелось — паломники, едущие на богомолье в Троицкую Лавру, посещали сначала Хотьковскую обитель. В XIX веке почитание преподобных Кирилла и Марии распространилось по всей России, об этом свидетельствуют месяцесловы того времени. К сожалению, после 1917 года Хотько́вский монастырь был ликвидирован. Но, наконец, в июле 1981 года было установлено празднование Собора Радонежских святых в котором были прославлены схимонахи Кирилл и Мария. В 1989 году в Покровском храме монастыря, возвращенного Русской Православной Церкви, вновь начались службы и в него были перенесены мощи праведных родителей преподобного Сергия.

Общецерковное прославление схимонаха Кирилла и схимонахини Марии состоялось на Архиерейском Соборе Русской Православной Церкви 3 апреля 1992 г., в год празднования 600-летия со дня преставления преподобного Сергия. Канонизация достойно увенчала шестивековое почитание родителей великого подвижника, давших миру образец святости и христианского устроения семьи.

Преподобный Кирилл состоял на службе сначала у Ростовского князя Константина II Борисовича, а потом у Константина III Васильевича, которых он, как один из самых близких к ним людей, не раз сопровождал в Золотую Орду. Св. Кирилл владел достаточным по своему положению состоянием, но по простоте тогдашних нравов, живя в деревне, не пренебрегал и обычными сельскими трудами.

В житии преподобного Сергия повествуется о том, что за Божественной литургией еще до рождения сына праведная Мария и молящиеся слышали троекратное восклицание младенца: перед чтением Святого Евангелия, во время Херувимской песни и когда священник произнес «Святая святым». Преподобные Кирилл и Мария ощутили на себе великую милость Божию, их благочестие требовало, чтобы чувства благодарности к Богу были выражены в каком-либо внешнем подвиге благочестия, в благоговейном обете. И праведная Мария, подобно святой Анне – матери пророка Самуила, вместе с мужем дала обещание посвятить чадо Благодетелю всех – Богу. Господь даровал им сына, которого назвали Варфоломеем. С первых дней жизни младенец всех удивил постничеством: по средам и пятницам он не принимал молока матери, в другие же дни, если она употребляла в пищу мясо, младенец также отказывался от молока. Заметив это, преподобная Мария вовсе отказалась от мясной пищи.

Праведность Кирилла и Марии была известна не только Богу. Будучи строгими блюстителями всех церковных уставов, они помогали бедным, но особенно свято хранили заповедь святого апостола Павла: страннолюбия не забывайте, тем бо не ведяще неции странноприяша Ангелы (Евр.13:2). Тому же учили они и своих детей, строго внушая им не упускать случая позвать к себе в дом путешествующего инока или иного усталого странника. До нас не дошло подробных сведений о благочестивой жизни этой блаженной четы, зато мы можем вместе со святителем Платоном сказать, что сам происшедший от них плод показал лучше всяких красноречивых похвал доброту благословенного древа. Счастливы родители, коих имена прославляются вечно в их детях и потомстве! Счастливы и дети, которые не только не посрамили, но и приумножили и возвеличили честь и благородство своих родителей и славных предков, ибо истинное благородство состоит в добродетели!

Со временем семейство обеднело из-за частых хождений преподобного Кирилла «с князем в Орду, из-за частых набегов татарских на Русь, из-за частых посольств татарских, из-за многих даней тяжких и сборов ордынских, из-за частого недостатка в хлебе». Около 1328 г. обедневшие Кирилл и Мария со сродниками, со всем домом своим, переселились из Ростова в Радонеж. «И, пришедши туда, поселился [Кирилл с семейством] около церкви, названной в честь святого Рождества Христова».

Сыновья Кирилла, Стефан и Петр, женились; третий же сын, блаженный юноша Варфоломей, не захотел жениться, а весьма стремился к иноческой жизни. Об этом он многократно просил отца, говоря: «Теперь дай мне, владыка, свое согласие, чтобы с благословением твоим я начал иноческую жизнь». Но родители его ответили ему: «Чадо! Подожди немного и потерпи для нас: мы стары, бедны, больны сейчас, и некому ухаживать за нами. Вот ведь братья твои Стефан и Петр женились и думают, как угодить женам; ты же, неженатый, думаешь, как угодить Богу, — более прекрасную стезю избрал ты, которая не отнимется у тебя. Только поухаживай за нами немного, и когда нас, родителей твоих, проводишь до гроба, тогда сможешь и свой замысел осуществить. Когда нас в гроб положишь и землею засыпешь, тогда и свое желание исполнишь».

Чудесный же юноша Варфоломей с радостью обещал ухаживать за ними до конца их жизни и с того дня старался каждый день всячески угодить родителям своим, чтобы они молились за него и дали ему благословение. Так жил он некоторое время, прислуживая и угождая родителям своим всей душой и от чистого сердца.

Верстах в трех от Радонежа был Хотьковский Покровский монастырь, в то время одновременно бывший и мужским, и женским. По распространенному на Руси обычаю под старость иночество принимали и простецы, и князья, и бояре. Дух иночества сообщился от сына к родителям: под конец своей многоскорбной жизни праведные Кирилл и Мария пожелали и сами принять ангельский образ. В этот монастырь и направили они свои стопы, чтобы там провести остаток своих дней в подвиге покаяния, готовясь к другой жизни. Но недолго схимники-бояре потрудились в новом звании. В 1337 г. они с миром отошли ко Господу.

Блаженный же юноша проводил до гроба родителей своих, и пел над ними надгробные песнопения, и завернул тела их, и поцеловал их, и с большими почестями положил их в гроб, и засыпал землей со слезами как некое бесценное сокровище. И со слезами он почтил умерших отца и мать панихидами и святыми литургиями, отметил память родителей своих и молитвами, и раздачей милостыни убогим, и кормлением нищих. Так до сорокового дня он отмечал память родителей своих». После этого вернулся будущий преподобный Сергий в свой дом и начал расставаться с житейскими заботами этого мира, чтобы скорее начать монашескую жизнь.

Летопись Хотько́вского Покровского монастыря приводит свидетельства о том, как молитвенное обращение к преподобному Сергию и его родителям спасало людей от тяжких недугов. Мощи схимонаха Кирилла и схимонахини Марии неизменно покоились в Покровском соборе, даже после его многочисленных перестроек. Уже в XIV веке в лицевом житии преподобного Сергия родители его изображены с нимбами. По преданию преподобный Сергий завещал — «прежде чем идти к нему, помолиться об упокоении его родителей над их гробом». Так и повелось — паломники, едущие на богомолье в Троицкую Лавру, посещали сначала Хотьковскую обитель. В XIX веке почитание преподобных Кирилла и Марии распространилось по всей России, об этом свидетельствуют месяцесловы того времени. К сожалению, после 1917 года Хотько́вский монастырь был ликвидирован. Но, наконец, в июле 1981 года было установлено празднование Собора Радонежских святых в котором были прославлены схимонахи Кирилл и Мария. В 1989 году в Покровском храме монастыря, возвращенного Русской Православной Церкви, вновь начались службы и в него были перенесены мощи праведных родителей преподобного Сергия.

Общецерковное прославление схимонаха Кирилла и схимонахини Марии состоялось на Архиерейском Соборе Русской Православной Церкви 3 апреля 1992 г., в год празднования 600-летия со дня преставления преподобного Сергия. Канонизация достойно увенчала шестивековое почитание родителей великого подвижника, давших миру образец святости и христианского устроения семьи.

Преподобномученик Косма, Прот Святой Горы, был замучен филокатоликами в Кариесе, поскольку он не желал покоряться латинским догматам. Вместе с ним пострадали отцы из Кариеса, Кутлумуша, Ивирона, Ватопеда, Зографа и Ксенофонта.

В 1274 г. на Лионском Соборе была принята церковная уния. Император Михаил VIII Палеолог послал на Афон отряд воинов, чтобы силой заставить принять это соглашение. Тогда некоторые монахи Великой Лавры и Ксиропотамского монастыря, убоявшись, подчинились требованиям верховной власти. Тем не менее, во всех прочих местах латиномудрствующие встречали стойкий отпор со стороны братий, готовых скорее пролить свою кровь, чем отступить от православной веры.

Войдя в Иверский монастырь, люди императора отправили всех тамошних монахов грузинского происхождения в Италию, прочих же погрузили на корабль и затопили его в море [13/26 мая].

В Ватопедской обители они схватили и повесили на соседнем холме двенадцать непокорных монахов, а игумена Евфимия задушили [4/17 января].

В монастыре Зограф были заживо сожжены двадцать шесть иноков, затворившихся в башне [10/23 октября].

Придя затем в Карею, афонскую столицу, которая в то время была устроена наподобие лавры, императорские солдаты схватили прота Святой Горы, который твердостью в вере подавал пример всем прочим монахам, и предали его мечу вместе с большим числом иноков. Затем они разграбили и сожгли церковь и монастырские постройки, которые затем долгие годы оставались в руинах.

После того как воины ушли, монахи, скрывавшиеся в горах и лесах, вернулись в обители и погребли мощи мучеников у входа в храм Протата. На протяжении веков монахи ежедневно возжигали над могилой прота лампаду. Пятого декабря (18 н.ст.) 1981 г. его мощи были торжественно открыты, и в присутствии большого числа верующих впервые была отслужена литургия в честь святого Космы.

Является главным героем русских былин, записанных в XVIII—XX вв. в основном в Олонецкой и Архангельской губернии и в Сибири.

Не упоминается в летописях. Молчание великорусских летописей об Илье Муромце, вероятно, свидетельствует о юго-западнорусском происхождении относящегося к богатырю предания. По-видимому, возникновение и первоначальное распространение посвященных Илье Муромцу фольклорных текстов связаны с украинско-белорусскими землями, к которым относятся наиболее ранние — относящиеся к XVI веку — письменные свидетельства о существовании связанного с ним предания.

Наиболее ранняя великорусская письменная фиксация предания об Илье Муромце содержится в «Сказании о киевских богатырех, как ходили во Царьград», известном в списках начиная с XVII века.

В подавляющем большинстве былин рассказывается о происхождении Ильи Муромца из Мурома. В былине об исцелении Ильи Муромца рассказывается, что из-за греха своего деда Илья Муромец до 30 лет не владел ногами (был «сиднем»), днем и ночью молился и клал поклоны. После того как неизвестные странники напоили его водой, он встал на ноги и ощутил в себе необыкновенную силу. Наиболее распространенными и древними являются былины об Илье Муромце и Соловье-разбойнике.

Первое документальное свидетельство об отождествлении Ильи Муромца богатыря и святого, мощи которого почивают в Киеве, содержится в записках австрийского дворянина Э. Лясоты, посетившего Киев в 1594 году. Путешественник записал, что он видел во внешнем притворе Софийского собора место, где «была некогда гробница Илии Моравлянина, который был славным богатырем, как они его здесь называют, и о котором рассказывают много легенд».

Преподобный Илия почивает в молитвенном положении, сложив персты правой руки так, как принято и теперь в Православной Церкви — три первые перста вместе, а два последние пригнув к ладони. В период борьбы со старообрядческим расколом (конец XVII—XIX вв.) этот факт из жития святого служил сильным доказательством в пользу трехперстного сложения.

Предание об Илье Муромце как о богатыре было подтверждено медико-антропологическим исследованием святых мощей, которое проводилось в 1988-1990 годах.

Исследование показало, что Илья Муромец был погребен в XI-XII вв., имел высокий для своего времени рост (177 см), исключительно развитую мышечную систему, в юности страдал заболеванием позвоночника, которое привело к перестройке организма. Экспертиза обнаружила несколько переломов ребер и правой ключицы, сквозную рану на левой руке, проникающее ранение груди (вероятно, копьем), которое, по всей видимости, послужило причиной смерти (в возрасте 40-55 лет).

Был канонизирован как местночтимый святой в 1684—1690 годах, когда при киево-печерском архимандрите Варлааме установилось празднование преподобным отцам, почивающим в Ближних пещерах, в 1-ю субботу по отдании праздника Воздвижения Креста Господня.

Общецерковное почитание установлено указами Святейшего Синода 1762, 1775 и 1784 годов, согласно которым было разрешено печатать службы печерским преподобным и вносить их имена в общецерковные московские месяцесловы.

Преподобный Никита Столпник Переяславский был уроженцем города Переяславля-Залесского и заведовал сбором казенных податей и налогов. В 1152 году князь Юрий Долгорукий перенес город Переяславль и каменный храм во имя Всемилостивого Спаса на новое место. В связи с расходами по строительству города и храма был произведен усиленный сбор податей с жителей города. Никита, руководивший этими сборами, нещадно грабил жителей, собирая огромные суммы денег для себя. Так длилось много лет. Но милосердный Господь, желающий всех грешников спасти, и Никиту привел к покаянию.

Однажды он пришел в церковь и услышал слова пророка Исаии: «Измыйтеся, и чисти будете, отьимите лукавства от душ ваших... научитеся добро творити... избавите обидимаго, судите сиру (защитите сироту) и оправдите вдовицу» (Ис.1,16-17). Словно громом, был потрясен он этими словами, проникшими в глубину сердца. Всю ночь Никита провел без сна, вспоминая слова: «Измыйтеся и чисти будете». Однако утром он решил пригласить друзей, чтобы в веселой беседе забыть ужасы прошедшей ночи. Господь вновь призвал Никиту к покаянию. Когда жена стала готовить обед для угощения гостей, то вдруг увидела в кипящем котле то всплывавшую человеческую голову, то руку, то ногу. В ужасе позвала она мужа, и Никита увидел то же самое. Внезапно в нем пробудилась уснувшая совесть, и Никита ясно осознал, что своими поборами он поступает как убийца. «Увы мне, много я согрешил! Господи, наставь меня на путь Твой!» – с такими словами выбежал он из дома.

В трех верстах от Переяславля стоял монастырь во имя святого великомученика Никиты, куда и пришел потрясенный страшным видением Никита. Со слезами он припал к ногам игумена: «Спаси погибающую душу». Тогда игумен решил испытать искренность его покаяния и дал первое послушание: три дня стоять при монастырских воротах и исповедовать всем проходящим грехи свои. С глубоким смирением Никита принял первое послушание. Через три дня игумен вспомнил о нем и послал одного инока посмотреть, что он делает у монастырских ворот. Но инок не нашел Никиту на прежнем месте, а обнаружил его лежащим в болоте; он был покрыт комарами и мошками, тело его было в крови. Тогда сам игумен с братией пришел к добровольному страдальцу и спросил: «Сын мой! что ты делаешь с собой?» «Отец! Спаси погибающую душу», – отвечал Никита. Игумен одел Никиту во власяницу, сам ввел в монастырь и постриг в монашество.

Всем сердцем приняв монашеские обеты, преподобный Никита проводил дни и ночи в молитве, пении псалмов и чтении житий святых подвижников. По благословению настоятеля он возложил на себя тяжелые вериги и на местах своих монашеских подвигов ископал два глубоких колодца. Вскоре преподобный усилил свой подвиг – он выкопал глубокую круглую яму и там, возложив на главу каменную шапку, стал, подобно древним столпникам, на пламенную молитву. Только голубое небо да ночные звезды видел он со дна своего столпа-колодца, да узкий подземный ход вел под церковную стену – по нему преподобный Никита ходил в храм на богослужение.

Так, подвизаясь добрым подвигом в обители великомученика Никиты, преподобный Никита и сам завершил жизнь мученической кончиной. Однажды ночью родственники святого, приходившие к нему для благословения, прельстились его блестевшими веригами и крестами, приняв их за серебряные, и решили овладеть ими. В ночь на 24 мая 1186 года они разобрали покрытие столпа, убили подвижника, сняли с него кресты и вериги, завернули их в грубую холстину и убежали.

Перед утренним богослужением пономарь, пришедший за благословением к святому Никите, обнаружил разобранную крышу и сообщил об этом игумену. Игумен с братией поспешил к столпу преподобного и увидел убитого святого, от тела которого исходило благоухание.

Между тем убийцы, остановившись на берегу реки Волги, решили поделить добычу, но с удивлением увидели, что это не серебро, а железо, и бросили вериги в Волгу. Господь прославил и эти видимые знаки тайных подвигов и трудов святого. В ту же ночь Симеон, благочестивый старец Ярославского монастыря во имя святых апостолов Петра и Павла, увидел над Волгой три ярких луча света. Он сообщил об этом настоятелю монастыря и старейшине города. Собор священников и многочисленные горожане, сошедшиеся к реке, увидели три креста и вериги «яко древо в водах волжских плавающие». С благоговением и молитвами перенесены были вериги в обитель великомученика Никиты и положены на гроб преподобного Никиты. При этом произошли исцеления. Около 1420–1425 гг. святитель Фотий, митрополит Московский, благословил открыть мощи святого Никиты. Игумен монастыря с братией совершил молебен, затем открыли бересту, которой было обернуто нетленное тело, но вдруг могила закрылась землей, и мощи остались под спудом. В 1511–1522 гг. был воздвигнут придел во имя преподобного Никиты, а в XIX веке протоиерей А. Свирелин составил акафист святому.