Шаблон для киоска!

Блаженный Терентий, благочестивый христианин, сочетался законным браком с единоверною Неониллою, и от сего брака родились у них семь детей: Савил, Фот, Феодул, Иеракс, Нит, Вил и Евникия, коих они воспитали в благочестии. Когда дети вместе с родителями были схвачены нечестивыми, и представлены на беззаконное судилище, то ясно исповедовали Христа и хулили идолов. За то они были повешены и мучимы строганием, причем раны их поливали крепким уксусом и прижигали огнем. Святые же с усердием молились и утешали друг друга. Бог не презрел их моления и послал святых Своих ангелов, которые освободили их от оков и подали исцеление их язвам. Видя святых внезапно освобожденными от оков и исцелившимися от ран, нечестивые ужасались. После сего святые были брошены на съедение зверям, но не испытали никакого зла, ибо звери, по Божию повелению, были кротки как овцы. Тогда они были брошены в котел с кипящею смолою, но тотчас огонь угас и котел охладился, а смола стала похожа на холодную воду. Видя, что муки вовсе не наносят вреда святым, злочестивые мучители мечом отсекли им головы.

Святая мученица Цецилия (Кикилия) была римлянкой из богатого и знатного рода. Она с юности восприняла христианскую веру и усердно молилась, помогала нуждающимся, под богатой одеждой скрывала власяницу. Родители решили выдать Кикилию замуж за знатного язычника Валериана. Святая не осмелилась перечить воле родителей, но со слезами молилась Богу, чтобы ее жених уверовал во Христа, а она сохранила бы девство. Святая уговорила жениха пойти с ней к епископу Урбану, скрывавшемуся от гонений в пещере у Аппиевой дороги. Наставления мудрого старца проникли в душу Валериана, и он уверовал во Христа и обратил в христианство и своего брата Тивуртия. Братья раздали часть своего имения бедным, ухаживали за больными, хоронили христиан, замученных гонителями.

Правитель Аммах, узнав об этом, повелел схватить братьев и привести на суд. Он потребовал, чтобы святые отреклись от Христа и принесли жертвы языческим богам. Братья отказались. Тогда мучеников стали беспощадно избивать плетьми. Святой Валериан под пытками убеждал христиан не пугаться мук, но твердо стоять за Христа.

Правитель, желая избежать влияния святого проповедника на народ, приказал вывести мучеников за пределы города и там казнить. Отрядом воинов, сопровождавших мучеников на казнь, командовал Максим. Его поразило мужество святых. Он спросил, почему они не боятся смерти. Святые братья ответили, что они оставляют временную жизнь ради жизни вечной. Максим захотел подробно узнать учение христиан. Он привел святых Валериана и Тивуртия в свой дом и всю ночь слушал их беседу. Узнав об этом, святая Кикилия пришла к Максиму со священником, и он со всей семьей принял Святое Крещение.

Когда на следующий день мучеников Валериана и Тивуртия обезглавили, святой Максим всенародно исповедал, что он видел, как их святые души восходили к Небесам. За это исповедание святой мученик Максим был насмерть забит плетьми († 230).

Правитель хотел завладеть имением казненных, но, узнав, что святая Кикилия уже раздала все оставшееся имущество нищим и своей проповедью обратила в христианство 400 человек, приказал казнить ее. Три дня ее морили жаром и дымом в накаленной бане, но благодать Божия хранила ее. Тогда ее решили обезглавить. Палач ударил мечом святую, но лишь ранил ее. Святая мученица страдала еще три дня в полном сознании, утверждая в вере окружающих, и скончалась с молитвой на устах.

Мученики архидиакон Лаврентий, папа Сикст, диаконы Феликиссим и Агапит, воин Роман Римские пострадали в 258 году при императоре Валериане (253–259). Святой папа Сикст, родом из Афин, получил хорошее образование, проповедовал в Испании и был поставлен епископом в Рим после мученической кончины святого папы Стефана (253–257, память 2 августа). Это было время, когда папа, занимавший Римский престол, избирался на верную смерть. В скором времени святой Сикст был также схвачен и посажен в темницу вместе с двумя своими диаконами Феликиссимом и Агапитом. Когда святой архидиакон Лаврентий встретил папу Сикста, которого вели в темницу, он со слезами воскликнул: "Куда ты, отче, грядешь? Зачем оставляешь своего архидиакона, с которым всегда приносил Бескровную Жертву? Возьми своего сына с собой, чтобы и я был общник тебе в пролитии крови за Христа!" Святой Сикст отвечал ему: "Не оставляю тебя, сын мой. Я старец и иду на легкую смерть, а тебе предстоят более тяжкие страдания. Знай, что через три дня после нашей смерти и ты пойдешь за мной. А теперь пойди, продай церковные сокровища и раздай гонимым и нуждающимся христианам". Святой Лаврентий с усердием исполнил завет святителя.

Услышав, что святой папа Сикст поведен с диаконами на суд, святой Лаврентий пошел туда же, чтобы видеть их подвиг, и сказал святителю: "Отче, я уже выполнил твое поручение, раздал врученное тобою сокровище, не оставь меня!" Услышав о каком-то сокровище, воины взяли его под стражу, а мучеников усекли мечом († 6 августа 258 г.). Император заключил святого Лаврентия в темницу и поручил надзирать за ним начальнику тюрьмы Ипполиту. В темнице святой Лаврентий молитвой исцелял собиравшихся к нему больных и многих крестил. Пораженный этим, Ипполит сам уверовал и принял Крещение от святого Лаврентия со всем своим домом. Вскоре архидиакон Лаврентий был вновь приведен к императору с приказанием показать спрятанные сокровища. Святой Лаврентий ответил: "Дай мне срок три дня, и я покажу тебе эти сокровища". За это время святой собрал множество нищих и больных, питавшихся лишь милостыней Церкви, и, приведя их, объявил: "Вот те сосуды, в которых вложены сокровища. И все, кто влагает свои сокровища в эти сосуды, с избытком получают их в Царствии Небесном".

После этого святого Лаврентия предали жесточайшим мукам, принуждая его поклониться идолам. Мученика били скорпионами (тонкая железная цепь с острыми иглами), опаляли раны огнем, били оловянными прутьями. Во время страданий мученика воин Роман внезапно воскликнул: "Святой Лаврентий, я вижу светлого юношу, который стоит около тебя и отирает твои раны! Заклинаю тебя Господом Христом, не покидай меня!" После этого святого Лаврентия сняли с дыбы и отдали в тюрьму к Ипполиту. Роман принес туда водонос с водой и умолял мученика крестить его. Сразу же после Крещения воины отсекли ему голову († 9 августа). Когда мученика Лаврентия повели на последнее испытание, святой Ипполит хотел объявить себя христианином и умереть вместе с ним, но исповедник сказал: "Затаи ныне свое исповедание в сердце. Спустя немного времени я позову тебя, и ты услышишь и придешь ко мне. А обо мне не плачь, лучше радуйся, я иду получить славный мученический венец". Его положили на железную решетку, под которую подложили горячие угли, а слуги рогатинами прижимали к ней тело мученика. Святой Лаврентий, взглянув на правителей, сказал: "Вот, вы испекли одну сторону моего тела, поверните на другую и ешьте мое тело!" Умирая, он произнес: "Благодарю Тебя, Господи Иисусе Христе, что Ты сподобил меня войти во врата Твои", – и с этими словами испустил дух.

Святой Ипполит ночью взял тело мученика, обвил пеленами с ароматами и дал знать пресвитеру Иустину. Над мощами мученика в доме вдовы Кириакии совершили всенощное бдение и Божественную литургию. Все присутствовавшие христиане причастились Святых Таин и с честью похоронили в пещере тело святого мученика архидиакона Лаврентия 10 августа 258 года. Святой Ипполит и другие христиане пострадали через три дня по кончине святого Лаврентия (13 августа), как он предсказал им об этом.

Житие преподобного Алексия Зосимовского не имеет особой динамики внешних событий. Господь укрыл его от тюрем, ссылок и лагерей. Но количества внутренних скорбей, которые претерпел старец, хватило бы не на одну жизнь.

Преподобный Алексий, иеросхимонах Зосимовой пустыни (в миру Фёдор Алексеевич Соловьёв) родился 17 января 1846 года в Москве в многодетной семье протоиерея Алексея Петровича Соловьёва, настоятеля храма во имя преподобного Симеона Столпника, что за Яузой. Личность отца и его образ жизни были основой нравственного и духовного становления великого старца.

Мальчика при Крещении нарекли в честь великомученика Феодора Тирона. Крёстным отцом был его дядя, протоиерей М. Д. Глаголев, а крёстной матерью – бабушка Анна Андреевна. Начальной грамоте он учился у своего будущего тестя, диакона соседнего храма, отца Павла Смирнова. Когда малыша везли на санках к учителю, ему давали с собой бутылочку с чаем и конфетку. Чай Федя выпивал сам, а конфетку всегда отдавал Аннушке, маленькой дочке отца Павла, на которой потом, по воле Божией, и женился.

С малых лет мальчик отличался серьёзностью, не шалил, уклонялся от весёлого общества и шумных развлечений, был очень привязан к отцу, заботился о нём. Дети в спорах часто обращались к нему, чтобы он их рассудил. Фёдор любил музыку и, научившись играть на рояле, исполнял церковные песнопения и пел в хоре. Самыми любимыми песнопениями у него были ирмосы канона «Яко по суху пешешествовав Израиль», и он всегда плакал от умиления, слушая их.

Крест скорбей он начал нести уже с самого юного возраста. По неосторожности Фёдор в восемь лет получил удар языком колокола в висок, после чего у него перестал видеть правый глаз. В 17 лет у юноши случился первый сердечный приступ, после которого болезнь не покидала его до конца жизни. Это не помешало ему получить семинарское образование по первому разряду (1866 г.), вторым в списке выпускников. После семинарии Фёдор не пошёл в Духовную Академию, потому что не чувствовал в себе особого призвания к богословской науке. Он хотел служить Господу в скромном звании приходского диакона в кругу «домашней церкви».

В 1867 году друзья детства Фёдор Алексеевич и Анна Павловна (дочь друга их семьи – священника храма во имя святого Климента на Варварке) повенчались. Его супруга отличалась живым и веселым характером. Всегда радостная и светлая, кроткая и добрая, ее никто никогда не видел унывающей. После рукоположения в диакона митрополит Московский Филарет (Дроздов, память 19 ноября) назначил отца Феодора в храм святителя Николая в Толмачах, которому он покровительствовал. Особенностью храма было то, что большую часть его прихожан составляли образованные и уважаемые люди: Третьяковы, Сологубы, Самарины, Аксаковы, семьи известных русских славянофилов. Общение с этими людьми оказало существенное влияние на душу молодого диакона.

В 1870 году родился сын Михаил. В январе 1872 года, провалившись в сугроб снега, Анна заболела скоротечной чахоткой и через шесть недель умерла, оставив на руках Федора малолетнего сына. Очень тяжело переживал будущий старец потерю горячо любимой жены. Когда отпевали супругу, у отца Феодора не было сил служить. Он стоял рядом с гробом, неотрывно смотрел на любимое лицо, и слезы катились по его щекам.

После смерти жены отцу Федору было сложно одновременно справляться и с обязанностями по храму, и с воспитанием малолетнего сына. Опеку над его ребенком взяла на себя прислуга Матрена, которая ухаживала и за умирающей Анной. Сердобольная женщина любила эту семью и заботилась о них, но был у нее один недостаток – склонность к пьянству. Нередко, приходя домой из храма, отцу Федору представлялась неутешительная картина: сын, заплаканный и грязный, ползает по полу, а напившаяся Матрена спит на кровати. Но он не смел сказать даже укоризненного слова, чтобы не обидеть ее.

Очень большое влияние на духовное совершенствование отца Федора оказали священники храма, в котором он служил, – протоиерей Василий Нечаев (впоследствии епископ Виссарион) и протоиерей Димитрий Касицын. В их лице молодой диакон увидел, каким должен быть «добрый пастырь». Отец Димитрий боялся даже одним неловким словом кого-то смутить. Всегда сдержанный, интеллигентный, очень тактичный и щедрый, он больше всего ненавидел грех осуждения. Среди таких райских цветов проходило становление личности будущего великого старца.

Сам диакон Федор уже тогда отличался огромным смирением, простотой и любовью к людям. Нищие всей округи знали, когда у него будет зарплата, и спешили в этот день к храму, потому что он никогда не отказывал в подаянии. Бывало, ему приходилось раздавать не только все полученные деньги, но и верхнюю одежду и даже обувь.

Уже тогда окружающие видели, что дьякон Федор часто уходил в себя и не замечал присутствия людей вокруг. В это время его ум был погружен в умную Иисусову молитву. Позже, будучи старцем, он всем без исключения, монахам и мирянам, советовал практиковать Иисусову молитву, признавая в ней лучшее средство для борьбы с помыслами и соединения с Богом.

В мае 1895 года Феодор Алексеевич Соловьёв после 28-летнего служения покинул Николо-Толмачёвский приход, а в июне 1895 года отец Феодор был рукоположен в пресвитера и определён в штат Кремлёвского Успенского собора – главного собора России, хранящего великие святыни: Владимирскую чудотворную икону Божией Матери, мощи святителей-чудотворцев: митрополитов Петра, Ионы, Филиппа и Гермогена. Главной причиной назначения были замечательные вокальные данные отца Феодора – у него был, как говорили, «бархатный бас».

Отец Феодор служил, как всегда, благоговейно, истово и не спеша, часто внеочерёдно, за других. После Литургии охотно служил заказанные молебны и панихиды. Если служил другой клирик, он молился в алтаре, в нише. Утром, войдя в собор, отец Феодор первым делом подходил к образу Владимирской иконы Божией Матери и молился, затем шёл в алтарь. После Литургии он с радостью служил молебны перед великой иконой, а вечером, покидая собор и, по своему обычаю, обходя с молитвой и поклонами все святыни, обязательно задерживался перед любимым образом Владимирской, прося Богородицу о помощи и заступничестве.

Отец Феодор пользовался в соборе всеобщей любовью и уважением. Уже через два года по принятии им священнического сана он был единогласно избран духовником соборного причта, а ещё через год, незадолго до ухода в монастырь, стал протопресвитером. После того, как его сын окончил Московское техническое училище и женился на дочери богатого лесопромышленника Мотова, путь в монастырь для батюшки, давно тяготившимся мирской суетой, был открыт. И в октябре 1898 года протопресвитер Феодор Соловьёв ушёл из Успенского собора, прослужив в нём 3 года и 4 месяца, и поступил в Смоленскую Зосимову пустынь, находящуюся к северу от Москвы на железнодорожной станции Арсаки.

30 ноября 1898 года отец Феодор был пострижен игуменом Зосимовой Пустыни отцом Германом (Гомзиным), учредившим в обители старческое окормление и позднее ставшим духовником преподобномученицы великой княгини Елисаветы Феодоровны, в иеромонаха с именем Алексий, в честь святителя Алексия, митрополита Московского. День его Ангела празднуется 12 февраля. Это был и день их венчания с женой.

Отец Герман, принимая в свою обитель протопресвитера Успенского собора, всеми уважаемого отца Феодора, очень опасался, что у того могли появиться ростки гордости и самомнения. Игумен с первых же дней стал очень круто обходиться с новым пострижеником, решив как следует обтесать утонченно-интеллигентного и образованного пресвитера. Потому отец Алексий встретил и грубую брань, и всевозможные унижения. Его разве что не били, хотя бывали случаи, когда игумен с силой толкал батюшку, прилюдно оскорбляя его. Сложно представить, что тогда происходило в душе отца Алексия. После возвышенных и мудрых бесед с образованными людьми Толмачевского и Успенского храма, после разговоров с известными философами-славянофилами, после общения с лучшими пастырями того времени, людьми тактичными, с аристократичными манерами, он попал в совершенно другою, непривычную для себя, обстановку. А ведь отцу Алексию к тому времени было уже 52 года.

Как бы там ни было, но в этой огненной печи искушений стал формироваться дух великого старца. Его смирение, терпение, благодарность за все претерпеваемое были потрясающими. Отсекая свою волю, он во всем полагался на волю Божию и волю своего игумена. Если старца в чем-то обличала совесть, если он чувствовал, что с недостаточным смирением принял то или иное поношение, он даже среди ночи шел к обидчику и со слезами, на коленях просил прощения. Его доброта, милосердие и любовь были безграничными. Даже клопов, которые не давали ему покоя, он не убивал, а собирал и выносил на улицу. А когда келейник зимой выбросил клопов за окно, старец переживал: «Как же они там на морозе теперь будут…».

Первыми послушаниями его были клиросное пение и совершение богослужений. Обращались с ним сурово, ставили во время службы ниже братии, облачения давали самые плохие. Правда, его определили духовником и освободили от тяжёлых физических работ. Регентом хора тогда был иеромонах Нафанаил, бывший артист оперы, окончивший консерваторию и Синодальное училище, хороший музыкант, но нервный и беспокойный человек. Отец Алексий стал петь на клиросе по-соборному. Отец Нафанаил прервал его и резким тоном стал выговаривать: «Это не Успенский собор, вы не забывайтесь, здесь реветь нельзя». «У меня был хороший голос, – рассказывал отец Алексий об этом случае, – и мне хотелось его показать, но я должен был слушаться своего духовного сына, который был моим наставником в этом деле». Отец Алексий стал смиренно, от всей души просить прощения у отца Нафанаила. Тот долгие годы вспоминал это смирение с умилением. Размолвки с отцом Нафанаилом повторялись и доставляли отцу Алексию истинное мучение. После одной такой размолвки отец Алексий был настолько неспокоен духом, что ночью пришёл будить отца Нафанаила, чтобы просить у него прощения.

Даже став духовником отца Алексия, отец Герман исповедовал его до конца жизни. Он скоро узнал высокие душевные качества инока, его искреннее смирение и богатый опыт священнослужителя, понял его светлую душу. Настороженность сменилась уважением, а затем и большой любовью. Отец Алексий отвечал ему взаимностью. Увеличивалось и число исповедников у отца Алексия, его духовными детьми стали многие молодые монахи. Через несколько лет его духовным сыном стал и сам отец игумен Герман. Клиросное послушание ему отменили и поручили учить молодых монахов Закону Божию.

Через смирение и терпение в отца Алексия входила благодать Божия с дарами прозорливости и чудотворений. К нему стали все чаще приходить за советом люди, прося его молитвенной помощи. Сначала это были паломники, потом монахи и духовенство, а далее епископы и высокопоставленные сановники. Слава от нем как о молитвеннике и чудотворце начала распространяться по всей стране.

А причин к тому было множество. По молитвам старца стали исцеляться неизлечимо больные люди. Приходя на исповедь, человек мог услышать, как старец во всех подробностях, с указанием места и времени, перечислял все его грехи, начиная с семи лет. Он прозревал судьбы людей, которые к нему приходили, но раскрывал их лишь в редких случаях и только для духовной пользы исповедника.

Чтобы узнать о человеке все, старцу нужно было посмотреть ему в глаза. Казалось, именно так, смотря в глаза собеседника, отец Алексий в какое-то мгновение прочитывал в них и прошлое, и будущее, и настоящее. Но, пожалуй, самым большим даром старца был дар любви. Так пожалеть и приголубить, как это делал отец Алексий, мог только он один. Самые жесткие и твердые сердца таяли, только услышав обращение старца: «Дитятко мое». А когда он обнимал человека или гладил по голове, казалось, что это не человек, а ангел небесный вливает благодать мира и тишины в страждущую душу.

С каждым вновь входящим старец говорил как с единственным и первым. А ведь к нему за день приходило по несколько сотен человек. Он принимал страждущий народ с 5 утра и до 12 ночи. Если не успевал принять всех, то, бывало, в полночь просил, чтобы ему дали немного отдохнуть, а через полчаса, с половины первого, снова принимал людей. Только благодать Божия давала старцу силы нести такой тяжелый крест.

В России прошла революция 1905 года, назревал переворот 1917-го. Страна стояла на пороге страшной катастрофы, которая унесет жизни сотен тысяч людей и искалечит миллионы судеб. Люди искали помощи, утешения и ответов на множество волновавших их вопросов. И они знали, что в Зосимовой пустыни есть человек Божий, который сможет им помочь.

Старец рекомендовал своим духовым чадам в обязательном порядке читать Новый Завет и практиковать Иисусову молитву. За Советскую власть благословлял молиться в надежде на то, что Бог просветит их разум. Вести себя вызывающе по отношению к богоборцам и раздражать их запрещал. Но если нужно за веру пострадать и стать мучеником или исповедником – благословлял принимать это как самый великий дар из рук Божьих.

Твердое исповедание веры в любых обстоятельствах жизни отец Алексий вменял в обязанность каждому христианину. Он обличал тех, кто стеснялся своей веры и пытался ее «спрятать» и как бы раствориться среди неверующих. Вообще вера в Бога, молитва и верность Матери-Церкви были для него главными условиями спасения, соблюдать которые старец вменял всем в обязанность.

В 1906 году, Великим постом, постоянно осаждаемый исповедниками, он стал изнемогать, здоровье его пошатнулось, и он тяжко захворал воспалением лёгких. Положение было настолько серьёзно, что доктор Мамонов, лечивший его, открыто говорил, что отец Алексий может умереть. То помещение, где он жил, было сырым и холодным, и его перенесли в игуменские покои. Когда его переносили, ударили в колокол к богослужению... Вся братия плакала. В Великий Четверг отца Алексия соборовали. После соборования, когда иноки подходили по очереди прощаться батюшкой, он тихо сказал одному: «Молись, я надеюсь на Бога, ради ваших святых молитв Господь дарует мне здоровье». После этого отец Алексий стал поправляться.

Летом 1906 года отец Алексий перебрался жить в небольшую избушку. Мало-помалу главным делом батюшки в монастыре стало старчество и духовничество. 17 февраля 1906 года скончался преподобный Варнава из Гефсиманского скита, и сразу же многие из его духовных чад обратились за помощью и поддержкой к отцу Алексию.

Время пребывания отца Алексия в полузатворе (1908-1916 годы) было хотя и особенно трудно, но вместе с тем и многоплодно. К нему, как к свету, стремились отовсюду люди: архиереи, государственные деятели, священнослужители, монахи, военные, врачи, чиновники, учителя, профессора и студенты, рабочие и крестьяне. Среди духовных детей старца к этому времени были и такие известные деятели Русской Православной Церкви, как преподобномученица великая княгиня Елисавета Феодоровна, матушка Фамарь, которая по благословению отца Алексия в 1908 году основала ставший скоро известным Серафиме-Знаменский скит под Москвой. Зосимову пустынь часто посещали и члены известного в те годы в Москве религиозно-философского кружка, основанного в начале века М.А. Новосёловым. Отец Алексий привлекал всех этих людей как праведник, молитвенник, нежный целитель душ, прозорливец и замечательный духовник, чуждый корысти и гордости, лицеприятия и человекоугодия.

Иногда отцу Алексию приходилось принимать народ почти безвыходно по многу часов. Можно было удивляться, как его больное сердце выдерживало это огромное напряжение. Конечно, то было чудо – в немощи совершалась сила Божия. Со временем пришлось ввести специальные билеты для исповедников: 110 билетов на два дня. Когда на исповедь пускали выборочно, батюшка был недоволен. «Я, – скажет, – не на лицо, а на человека должен смотреть».

Глубина смирения отца Алексия была так велика, что при всякой своей ошибке сознавал её, каялся и просил прощения. Так, он упал в ноги отцу Макарию за то, что не досмотрел самовар.

Всероссийская скорбь начавшейся войны 1914 года глубоко поразила открытое всем скорбям любящее сердце отца Алексия. В июне 1915 (по другим данным – 1916) года старец серьёзно заболел: у него был сильный сердечный приступ. Болел он долго и тяжело, и потому ушел в затвор. Только в конце августа старец почувствовал себя лучше и снова стал принимать посетителей.

15 июля 1917 года в Троице-Сергиевой Лавре открылся предсоборный монашеский съезд Московской иерархии. По личной просьбе святителя Тихона старец Алексий принимал в нём участие и был избран членом Всероссийского Поместного Собора. В августе старец прибыл в Москву и был помещён в митрополичьи покои Чудова монастыря, где его с любовью принял его духовный сын – молодой наместник архимандрит Серафим (Звездинский, будущий священномученик). На следующий день, 15 августа, состоялось торжественное открытие Всероссийского Поместного Собора в храме Христа Спасителя.

После тех серьёзных событий, которые произошли в России в конце октября 1917 года, было решено безотлагательно восстановить на Руси патриаршество. Избрание патриарха было назначено на воскресенье 5 ноября в храме Христа Спасителя. 30 октября были избраны три кандидата в патриархи: архиепископ Харьковский и Ахтырский Антоний (он получил в качестве кандидата наибольшее число голосов), архиепископ Новгородский и Старорусский Арсений и митрополит Московский Тихон. Избрание патриарха должно было решиться жребием. Вынуть жребий поручили старцу-затворнику Зосимовой пустыни иеромонаху Алексию.

По окончании Божественной Литургии после совершения особого молебна митрополит Владимир на глазах у всех молящихся распечатал ковчежец и открыл его. Старец Алексий, во время молебна стоявший в мантии перед чудотворной иконой Божией Матери и горячо молившийся о том, чтобы достойно исполнить волю Божию, принял благословение митрополита, трижды осенил себя крестным знамением и вынул из ковчежца один из трёх жребиев, в котором было имя митрополита Тихона.

В праздник Введения во храм Пресвятой Богородицы, в Успенском соборе Кремля состоялась торжественная интронизация святейшего патриарха Тихона. 28 февраля 1919 года иеромонах Алексий был пострижен в схиму. Имя у него осталось то же, но день Ангела стал праздноваться не 12 февраля, а 17 марта – в день святого праведного Алексия, человека Божия.

В октябре 1919 года от сыпного тифа скончался сын старца – Михаил Фёдорович. Батюшка очень просил, чтобы его отпустили на похороны, но ему как затворнику сделать этого не разрешили, о чём старец весьма скорбел.

В январе 1923 года мирно почил отец игумен Герман. Сразу же на следующий день после погребения игумена Смоленской Зосимовой пустыни из Александрова приехала комиссия для выполнения большевицкого декрета о ликвидации всех монастырей и уездов. Началось жестокое уничтожение мирной обители. Официально уездные власти закрыли пустынь 8 мая 1923 года. Первым делом выгнали всех её насельников, предварительно изъяв у них серебряные ризы с личных икон и другие ценные вещи. Все они разъехались кто куда. Отец Алексий со своим келейником отцом Макарием отправился в Сергиев Посад. Два дня пожив в гостинице, они нашли приют в маленьком домике духовной дочери старца Веры Верховцевой, которая покидала Сергиев Посад, чтобы поселиться в Сарове, где ещё продолжалась монашеская жизнь.

До 1925 года старец Алексий ещё немного ходил по комнаткам, несколько раз добирался до храма. После он больше сидел в кресле, а потом уже полулежал на кровати. Старец из последних сил старался вычитывать все дневные службы, исключая Литургию, которую он в келье никогда не совершал, так как не имел антиминса. Когда он уже не мог стоять, то вычитывал службы сидя. Однажды, когда отец Алексий лежал от недомогания в постели, его приехал навестить патриарх Тихон. Батюшка был глубоко тронут вниманием святейшего и чувствовал себя крайне неловко, оттого что встречал его и беседовал лёжа. Он несколько раз пытался встать, но святейший снова укладывал его на кровать. После 1927 года отец Алексий уже только лежал, с трудом поднимая голову, и шевелил пальцами правой руки. Принимал только своих близких духовных чад и монахов, и то не всех. Есть свидетельства о существовании завещания старца Алексея – поминать предержащия власти и не отходить от митрополита Сергия.

Почил старец Алексий 19 сентября (2 октября н. ст.) 1928 года в Сергиевом Посаде. Чин отпевания в Петро-Павловском храме был совершён архиепископом Бийским Иннокентием (Соколовым) с многочисленным сонмом клириков и иерархов. На похороны старца собралось множество народа. Когда его хоронили, вокруг процессии собрались активисты из числа воинствующих безбожников, выкрикивая ругательства в адрес старца. Это была последняя бессмысленная месть дьявола. Верующие на все эти ругательства отвечали пением Трисвятаго и старались ближе прижаться к гробу своего духовного отца, который, они точно знали, стоит у Престола Божия и молится о каждой страждущей и любящей Господа душе. Погребён был старец в Сергиевом Посаде на Кокуевском кладбище у алтаря (позже, по закрытии кладбища, прах перенесён на новое городское кладбище).

В июле 1994 года мощи старца иеросхимонаха Алексия перенесли со Всесвятского (Кукуевского) кладбища во вновь открывшийся собор Смоленско-Зосимовой пустыни. А на Юбилейном Архиерейском Соборе 2000 года преподобного Алексия Зосимовского причислили к лику святых.