Преподобноисповедник Александр Санаксарский (в миру Георгий Андреевич Уродов, 1882-1961) родился 4 апреля 1882 года в селе Невежкино Чембарского уезда Пензенской губернии в крестьянской семье.

В юные годы стал послушником в Санаксарском монастыре. 30 августа 1911 года он был пострижен в монашество с именем Александр в честь благоверного князя Александра Невского. Вскоре становится иеромонахом.

Когда ему исполнилось тридцать лет, стал казначеем монастыря. В мае 1915 года скончался настоятель монастыря архимандрит Августин, и братия на общем собрании тайным голосованием выбрала его в настоятели. Вскоре Архиепископ Кирилл (Смирнов), будущий священномученик, возвел отца Александра в сан игумена. Ему в ту пору исполнилось только 33 года.

Недолго настоятельствовал в Санаксарском Рождества Богородицы монастыре игумен Александр. Он старался вернуть монастырь к тому строгому уставу, по которому жила обитель при известном подвижнике Феодоре Санаксарском (ныне причислен к лику святых). Не всем это нравилось. К тому же «дух времени» – безбожного, революционного – проник и в стены святой обители. Духовная судорога, прошедшаяся по всей России, не миновала и этот монастырь. Часть братии во главе с казначеем отцом Венедиктом стали писать на настоятеля доносы архиерею и светским властям (впоследствии обвинения против отца Александра не подтвердились).

На поводу у горстки смутьянов пошли и другие монахи. Игумена Александра сместили с должности настоятеля. Законно избранного настоятеля держали в одиночном заключении в келье. Место настоятеля занял бывший казначей отец Венедикт. Большевики одобрили смещение преданного Церкви игумена. Их больше устраивал новый настоятель.

Потерпев гонение от лжебратии в своей обители, игумен Александр переходит в Казанскую епархию, где его духовный наставник, Владыка Кирилл (Смирнов), в то время уже митрополит Казанский, назначает его наместником Седмиезерской пустыни в сане Архимандрита.

Летом 1922 года началась обновленческая смута. Архимандрит Александр активно выступил против «живоцерковников», он также был против изъятия церковных ценностей, осуществлявшегося властями. Он открыто отказался платить налоги за использование под церковь помещения, так как «соввласть не имеет права брать деньги за монастырские помещения». Нашлись лжесвидетели как из числа духовенства, так и из мирян.

В результате отец Александр был арестован в 1928 году. Был обвинен в ведении антисоветской пропаганды и агитации. Виновным себя не признал. Его заключили в соловецкий концлагерь сроком на три года. Когда закончился срок заключения, был выслан на Урал, а в 1938 году переехал в Кировскую область и служил настоятелем церкви села Соболевка Санчурского района Кировской области.

Когда церковь закрыли, он остался жить в небольшом домике возле храма. Устроился на работу лесорубом в леспромхоз. Служил тайно у себя на дому. К нему обращались за духовной помощью жители не только этого села, но и окрестностей. Его почитали как старца и прозорливца.

Архимандрит Александр отошел ко Господу 14 августа 1961 года, на праздник Происхождения Честного и Животворящего Креста Господня. Среди поминаемых в этот день святых значится мученик Александр. Обретение мощей состоялось утром 18 сентября 2001 года.

Архимандрит Гавриил (в миру Иван Иванович Игошкин) родился 23 мая по с.с. 1888 года в деревне Самодуровка Городищенского уезда Пензенской губернии в семье крестьян-бедняков. Родители его были людьми глубоко верующими, и с самого рождения воспитывали сына в строгом благочестии.

Благоразумный с детства, Иоанн рано обнаружил склонность к подвижничеству. Закончив церковно-учительскую школу, Иоанн шесть лет провел в монастыре Жадовской пустыни.

В 1909 году послушника Иоанна призывают на военную службу в царскую армию, затем Первая мировая война. В конце 1917-го Иоанн был демобилизован по болезни и возвратился к родителям в деревню.

Несмотря на разгоравшийся в стране красный террор, массовые убийства священнослужителей, гонения и притеснения, Иоанн сознательно, в 33 года принял решение восполнить ряды священства и послужить Церкви. В 1921 году Иоанн Игошкин был рукоположен в сан диакона, а в 1922 – в сан священника. Вместе с митрополитом Уральским Тихоном (Оболенским) о. Иоанн попадает в Москву, где и начинается его пастырский путь. Сначала он служит в Покровском храме Марфо-Мариинской обители, а после закрытия обители коммунистами – переходит в храм Николы в Пыжах.

В 1929 году отец Иоанн принимает монашеский постриг в московском Богоявленском монастыре с именем Гавриил, а в 1930 – возведен в сан игумена.

Первый раз игумена Гавриила арестовали 14 апреля 1931 г. Он был осужден по статье 58-10 УК РСФСР (контрреволюционная пропаганда и агитация) на трехлетнее лагерное заключение. Больше года игумен-«зэк» валил лес в Вишерском лагере, затем по состоянию здоровья отбывал ссылку в Ростове и Владимире. По окончании срока о. Гавриил вернулся в Москву, где был назначен настоятелем храма Святителя Николая в Пыжах. В 1934 г. архиепископом Московским Питиримом (Крыловым) игумен Гавриил был возведен в сан архимандрита.

В стране в то время шла «безбожная пятилетка» – к 1 мая 1937 г. предполагалось ликвидировать Церковь.  Борьба с Церковью велась не только явными, но и тайными методами, путем «разложения» ее изнутри. В 1934 г. храм, где служил отец Гавриил, захватили обновленцы.

Оставаясь верным Православию, отец Гавриил переходит служить в храм Воскресения Христова в Кадашах. Вместе с ним перешли сюда иеромонах Козьма Кукушкин и иеродиакон Симеон Ткач. Своих духовных чад и прихожан отец Гавриил не благословлял ходить в храмы, где служили обновленцы. Но и здесь батюшка послужил не долго. 19 августа 1934 года, в праздник Преображения Господня, прямо во время богослужения, его арестовали. Вместе с ним арестовали еще 9 священников, объявив их членами  контрреволюционного церковно-монархического общества. Отца Гавриила, кроме того, обвинили в том, что он занимался тайным пострижением в монашество. Содержался архимандрит Гавриил в Бутырском изоляторе. В ходе следствия его участие в церковно-монархическом обществе не подтвердилось, и 3 октября 1934 г. он был освобожден из-под стражи. Придя в церковь, нашел ее закрытой.

Еще дважды отец Гавриил был судим. В общей сложности он провел в лагерях семнадцать с половиной лет. Безропотно и мужественно переносил он страдания, говорил: «Я рад, что Господь сподобил меня пострадать вместе с моим народом и претерпеть сполна все скорби, которые выпали на долю православных. Испытания посылаются человеку от Бога и необходимы для его очищения и освящения».

Когда отец Гавриил был осужден в третий раз, то по прибытии в лагерь его поселили в барак, где содержались уголовники-рецидивисты. Надзиратели были уверены, что батюшку непременно убьют, так как без убийства не проходило ни одной ночи. Батюшка вошел в камеру со словами: «Мир вам!». Сразу сказал, что он священник и попросил разрешения помолиться. Сокамерники возмутились, но потом притихли и стали слушать молитву, в которой отец Гавриил поминал всех страждущих и озлобленных. Вскоре все они почувствовали в нем присутствие благодати Божией, избрали отца Гавриила старшим, все делали только с его благословения. Тяжкие преступления тогда в тюрьме прекратились.

В 1954 году возвратился 65-летний архимандрит Гавриил из тюремного заключения в город Мелекесс. Последние пять лет своей земной жизни архимандрит Гавриил посвятил  написанию духовного наследия.

Рукописи печатались на печатной машинке, раздавались и рассылались духовным чадам во все концы страны, передавались из рук в руки. Молился батюшка неустанно и непрерывно, не давая себе телесного покоя до самой смерти. За праведную жизнь Господь даровал о. Гавриилу дары прозорливости и исцеления. Множество чудес творил он при жизни, и до сего времени творятся чудеса по молитвам старца.

Архимандрит Гавриил отошел ко Господу 18 октября 1959 года.

Память святому преподобноисповеднику Гавриилу, архимандриту Мелекесскому совершается в день его преставления – 5/18 октября, а также в день празднования Собора Новомучеников и Исповедников Российских. Святые мощи преподобноисповедника Гавриила, архимандрита Мелекесского, почивают в Свято-Никольском Соборе города Димитровграда Ульяновской области, а на родине о. Гавриила, в селе  Сосновка Сосновоборского района Пензенской области в 2004 г. открылся храм в честь преподобноисповедника Гавриила на месте, где когда-то стоял дом, в котором он родился.

В миру княжна Тамара Александровна Марджанишвили, родилась 1 апреля 1868 года в Грузии, в селе Кварели, в дворянской семье. Ее отец полковник Александр Марджанишвили и мать Елизавета, урожденная княжна Чавчавадзе, были глубоко верующими людьми и окормлялись у афонского священноинока Иессея. В юности Тамара пережила потерю любимых родителей. Это сказалось на душевном настрое девушки, обратили ее взгляд от временного к вечному.

Тамара Александровна с младшими братом и сестрой остались наследниками родового имения. Брат Тамары Константин Александрович Марджанов (Котэ Марджанишвили) стал известным актером, режиссером, одним из основоположников национального грузинского театра. Сама Тамара получила хорошее образование в Закавказском девичьем институте. Имея прекрасные музыкальные способности и чудесный, проникновенный голос, она готовилась к поступлению на вокальное отделение Петербургской консерватории. Очаровательная девушка из знатной семьи привлекала внимание женихов, и на нее заглядывались юноши из лучших грузинских семей.

Биограф схиигумении Фамари епископ Серпуховский Арсений (Жадановский), рассказывал о том, как летом 1888 года Тамара с сестрой посетили Бодбийский монастырь:

"На второй день по приезде обе сестры поспешили отправиться в монастырь ко всенощной. Служба шла в маленьком домовом храме; пели три инокини; только что назначенная игумения Ювеналия читала канон. В такой обстановке и в таком обществе Тамаре Александровне никогда не приходилось бывать. Как только вошла она в церковь, моментально явилась у нее мысль: “И я поступлю в монастырь”… В душе молодой девушки произошел какой-то внезапный переворот: ехала в обитель светской, а домой возвратилась по настроению инокиней. Во время службы Тамара Александровна тихонько подпевала клиросным... Итак, Тамара Александровна вернулась из монастыря с твердым намерением непременно туда попасть".

В монастыре Тамара приняла постриг с именем Ювеналия. Игумения Ювеналия и молодая инокиня Ювеналия были очень дружны. Когда в 1902 году игумения получила назначение в Московский Рождественский монастырь, молодую инокиню Ювеналию назначили игуменией Бодбийского монастыря.

В 1905 году она была переведена в Москву и назначена настоятельницей Покровской общины сестер.

В 1910 игумения Ювеналия по благословению начала строить Серафимо-Знаменский скит. По вопросам внутреннего устройства скита матушка обращалась к владыке Арсению (Жадановскому). В 1916 году он стал для сестер духовником, а за год до этого совершил пострижение матушки в великую схиму с именем Фамарь.

В 1924 году скит был закрыт большевиками. Сестры разошлись в разные стороны. По сведениям некоторых из ее духовных чад, первоначально схиигумения Фамарь некоторое время жила в покоях великой княгини Елизаветы Федоровны в Марфо-Мариинской обители. После ее закрытия матушка Фамарь приехала в село Кузьменки под Серпухов. Многие сестры ее скита были сами родом из Серпухова.

В 1931 матушку Фамарь с двумя сестрами арестовали. В камере, где находилась матушка, политические заключенные содержались вместе с уголовницами. Сестры вспоминали, что им как-то удалось отделить с помощью небольшой занавески угол для матушки в общей камере. Уголовницы часто шумели, начинали петь неприличные песни, но когда матушка просила их перестать, они замолкали - все уважали ее. Когда схиигумения Фамарь получала передачи, она делилась ими со всеми сокамерницами, и они принимали от нее угощение как благословение.

Когда следствие было закончено, схиигумению Фамарь выслали на пятилетний срок в глухую сибирскую деревню Усть-Уду на Ангаре, за двести верст от Иркутска.

После перенесенной ссылки матушка была уже очень больна: туберкулез постепенно уносил ее силы.

Несмотря на физическую немощь, духовное величие и красота духа матушки оставались неизменными и, наоборот, с годами набирали силу. Именно эту ее сокровенную красоту духа подвижницы увидел знаменитый художник Павел Корин. За несколько дней до кончины матушки он закончил портрет «Схиигумения Фамарь», послуживший одним из этюдов к монументальному полотну «Русь уходящая».

Схиигумения Фамарь скончалась 23 июня 1936 года. Отпевал ее на дому владыка Арсений (Жадановский). Матушку Фамарь похоронили на Немецком (Введенском) кладбище Москвы. На месте ее упокоения поставили простой белый деревянный крест с двумя иконами - Божией Матери «Знамение» и преподобного Серафима Саровского. На нижней перекладине креста, по благословению владыки Арсения, сделана надпись: «Веруяй в Мя имать живот вечный».

22 декабря 2016 года Священный Синод Грузинской Православной Церкви принял решение о канонизации схиигумении Фамари.

28 декабря 2017 года на заседании Священного Синода Русской Православной Церкви было принято решение включить имя святой в месяцеслов Русской Православной Церкви с определением празднования ее памяти 10/23 июня, как это установлено в Грузинской Церкви.

13 июня 2018 года на Немецком кладбище Москвы состоялось обретение мощей преподобноисповедницы Фамари (Марджановой). После обретения святые останки были положены в гроб и перевезены в Серафимо-Знаменский скит.

• Родился блаженный Варфоломей 7 сентября (н. ст.) 1870 года в семье, имевшей родовую фамилию Матюшенко. Детство его прошло близ Свято-Троицкого Чигиринского монастыря.
  
  История не сохранила сведений о детстве и отрочестве его, но то, что произошло с Варфоломеем на Пасху, в корне изменило всю жизнь этого человека. В возрасте 17-ти лет, Варфоломей, вместе со сверстниками, в день Светлого Христова Воскресения, играл возле качели. Во время катания у юноши оторвалась подошва сапог. Варфоломей поспешил домой и принялся чинить свою обувь. Расстроенный происшедшим, парень ударил по подошве сапога и в этот момент в доме раздался сильный раскат грома, сверкнула молния, и появился огонь с дымом. Свидетелями этого события стали родители Варфоломея, потрясенные увиденным. Что же в тот момент открылось самому Варфоломею, он никогда и никому не рассказывал, но происшедшее в корне и навсегда изменило всю жизнь молодого человека.
  
  Варфоломей добровольно отказался от родительского дома и поселился в богадельне Свято-Троицкой обители.
  
  Одевался, с этого дня, Варфоломей только в ветхую, оборванную одежду, в зной и вьюгу ходил простоволосый и босой. Постоянно обвешивался неизвестного назначения барахлом и дырявыми мешками, набитыми камнями и всякой всячиной, а в руке носил палку-посох. На разговоры ни с кем не шел, большей частью молчал, а если выражался, то обрывисто и как бы невнятно, либо наоборот - говорил абсолютно спокойно и ясно, но при этом предельно кратко. Часто его видели сидящим на земле и о чем-то бормотавшим самому себе.
  
  Изначально насельницы монастыря и местные жители воспринимали Варфоломея за человека несчастного, обреченного влачить горькую участь безумия. Тем более, что он всячески избегал здравого отношения к себе, отталкивая показной глупостью и безобразием. Дети часто дразнили старца, насмехались, забрасывая камнями и хламом. Собаки дико лаяли и, набрасываясь, раздраженно преследовали. Варфоломей же принимал все это с услаждением, почитая для себя вожделенным быть поруганным всеми и даже животными.
  
  Но со временем к странностям старца привыкли. Его речами и действиями перестали соблазняться, и наоборот, стали передавать друг другу их пророческий смысл. Позже не только монашествующие, но и приходящий в обитель народ начал отмечать, что Варфоломей человек особенный и Божий. В большинстве стали обращаться к нему на «вы», именуя отцом Варфоломеем. Многие стали приходить к нему за советом и испрашивая молитв. Реакция старца на людей была непредвиденной и разнообразной. Прежде всего, он избегал любой человеческой славы и ни от кого не принимал ни малейшей похвалы. И как только замечал в других хорошее о себе мнение, тотчас старался его уничтожить, обличаясь в маску еще большей глупости и безумия.
• 
  Приносимые ему подаяния он чаще всего принимал, а затем раздавал на свое усмотрение. Но, бывало, гневался и все сердито отвергал. Иногда даже выбрасывал гостинец собакам - брезгуя им, словно нечистью. Особо не терпел Варфоломей подачек «на гадание», с которыми много раз приходили к нему некоторые далекие от истинной веры люди, принимая его за вещуна и предсказателя.
  
  Особым почтением пользовался Варфоломей у настоятельницы Свято-Троицкой обители игумении Антонии (Гуровой) (1888-1910 г.г.). Игумения Антония постоянно общалась с Варфоломеем, он регулярно питался за игуменским столом. Она часто брала старца с собой в поездки и держала возле себя во время приема великих гостей.
  
  По ночам Варфоломей, как правило, удалялся в поле за пределы Чигирина для молитвы. Там он иногда попадался на глаза случайным свидетелям, которые видели его в открытом поле, стоящим на коленях.
  
  История сохранила множество предсказаний Варфоломея и молитвенной помощи.
  
  Так, в 1907 году в Свято-Троицкой обители освящали новый Спасо-Преображенский храм. Насельницы искренне радовались этому торжеству, а Варфоломей стоял в стороне и, отвернувшись, бормотал: «Молодец, матушка! Собаки придут - разрушат». Впоследствии, в 1932 году, храм был сравнен с землей.
  
  К средине 20-х годов жизнь Свято-Троицкой обители практически остановилась. От обители остался лишь маленький молитвенный очаг - группа монахинь во главе с настоятельницей - игуменией Рафаилой (Тертацкой). Сестры ютились в домике по улице Дворянской г. Чигирина. Ночью 26 августа 1926 г. Варфоломей взволновано постучал в окно: «Матушка Рафаила, убегай! Через полчаса - тебе смерть!». Игумения ответила: «На все воля Божия. Я сестер не оставлю». Через некоторое время в дом ворвались безбожники и, надругавшись над игуменией, закопали еще живой. Ныне игумения Рафаила (Тертацкая) прославлена в лике святых.
  
  После окончательного закрытия обители Варфоломей потерял место постоянного пристанища. Теперь жизнь его стала еще больше скитальческой и трудной. Безбожные власти всячески преследовали подвижника, устраивали ему аресты и пугали тюрьмой. Варфоломей начал скитаться по близлежащим селам, продолжая свою подвижническую жизнь. Предсказывая затопление сел, при создании Кременчугского водохранилища, он носился по селам и кричал: «Вода! Вода!», показывая в сторону Днепра. В некоторых храмах и обителях Варфоломей открыто нарушал правила поведения, а вскоре эти святыни закрывались или подвергались разорению и уничтожению.
  
  Два последних года жизни Варфоломея прошли в селе Полудниевка Чигиринского района, где его приютила семья А. Гончаренко. Но и там власти не оставляли старца в покое. Отправили его в Киев, в Кирилловскую психиатрическую лечебницу. Через некоторое время Варфоломей, избитый и очень слабый телесно, вернулся назад в село. Впоследствии власти еще неоднократно подвергали подвижника арестам и направляли в Черкасскую тюрьму.
  
  В последние месяцы своей жизни старец предсказывал страшные события предстоящего голода и будущей войны. Днем он выходил в поле и копал там ямы, а ночью молился и кричал: «Вижу кресты. Много крестов!».
  
  Варфоломей скончался тихо и мирно 17 октября 1931 года.
  
  Боголюбивый люд с почтением сохранял в памяти подвижническую жизнь Варфоломея, его мудрые поучения, благословения и предсказания. Многие годы из дома в дом распространялась его единственная фотография, которая хранилась рядом с образами.
  
  Место погребения старца почиталось людьми с момента похорон и многие шли к нему на могилку со своими проблемами и горестями. Несмотря на безбожный период, сохранилось множество фактов помощи по молитвам старца.
  
  20 февраля 2009 года, по благословению митрополита Черкасского и Каневского Софрония, игуменией Чигиринского монастыря Екатериной (Калашник) и духовенством останки блаженного Варфоломея были перенесены из с. Полудниевки и перезахоронены на территории Свято-Троицкого женского монастыря г. Чигирина.
• 
  24 июня 2012 года были обретены мощи блж. Варфоломея, которые были перенесены в церковь св. ап. Варфоломея Троицкой обители.

Преподобная мать наша Марфа (в миру Мария Семеновна Милюкова) родилась в 1810 году 10/23 февраля, в семье крестьян Нижегородской губернии Ардатовского уезда, деревни Погиблово (ныне Малиновка). Семейство Милюковых, праведной и богоугодной жизни, было близко к старцу Серафиму Саровскому. Помимо Марии, в нем было еще двое старших детей – сестра Прасковья Семеновна и брат Иван Семенович.

Эта деревня вместе с прилегающими к ней были удельными – принадлежали не барину-помещику, а казне. Земля им была нарезана отдельно, но была неплодородной, так как черноземные участки захватили соседи-помещики. Крестьяне жили очень бедно, с детства приходилось много работать и в поле, и ухаживать за скотиной.

По благословению преподобного Серафима Прасковья Семеновна поступила в общину преподобной матушки Александры, первоначальницы Дивеевской обители, и была высокой духовной жизни.

Когда Марии исполнилось 13 лет, она вместе с сестрой Прасковьей в первый раз пришла к батюшке Серафиму. Это случилось 21 ноября 1823 года, в день Введения во храм Пресвятой Богородицы. Как рассказывала Прасковья Семеновна, Мария «увязалась за нею», и так обе они пришли в Саров. Великий старец, провидя, что девочка Мария есть избранный сосуд благодати Божией, не позволил ей возвратиться домой, а приказал оставаться в общине. Таким образом, 13-летняя Мария Семеновна поступила в число избранных Серафимовых сирот, в общину матушки Александры, начальницей которой в то время была старица Ксения Михайловна Кочеулова, которую батюшка Серафим называл «огненный столп от земли до неба» и «терпуг духовный» за ее праведную жизнь. Мария же, эта необыкновенная, невиданная доселе отроковица, ни с кем не сравнимая, ангелоподобная, дитя Божие, с ранних лет начала вести подвижническую жизнь, превосходя по суровости подвига даже сестер общины, отличавшихся строгостью жизни, начиная с самой начальницы Ксении Михайловны. Непрестанная молитва была ее пищей, и только на необходимые вопросы она отвечала с небесной кротостью. Она была почти молчальница, и батюшка Серафим особенно нежно и исключительно любил ее, посвящая во все откровения свои, будущую славу обители и другие великие духовные тайны, заповедуя не говорить о том до времени, что и выполняла она свято, невзирая на просьбы и мольбы окружающих сестер и родных. Когда она возвращалась от преподобного Серафима, то вся сияла неизреченной радостью.

Вскоре после поступления Марии в общину при Казанской церкви Царица Небесная благоволила создать рядом с этой общиной новую, с которой и началось создание обетованной Царицей Небесной матушке Александре обители.

Как известно, с 1825 года к о. Серафиму начали ходить за благословением сперва сестры, а потом и сама добродетельная начальница Дивеевской общины, Ксения Михайловна, которая, конечно, глубоко уважала и высоко почитала о. Серафима, но, однако, она не согласилась изменить устав своей общины, который казался тяжелым как о. Серафиму, так и всем спасавшимся в общине сестрам. Число сестер настолько увеличилось в общине, что требовалось распространить их владения, но это было невозможно ни в ту, ни в другую сторону. Батюшка Серафим призвал к себе Ксению Михайловну и стал уговаривать ее заменить тяжелый Саровский устав более легким, но она и слышать не хотела. «Послушайся меня, радость моя!» – говорил о. Серафим. Но непоколебимая старица, наконец, ответила ему: «Нет, батюшка, пусть будет по-старому, нас уже устроил отец строитель Пахомий!» Тогда о. Серафим отпустил начальницу Дивеевской общины, успокоенный, что заповеданное ему великой старицей матерью Александрой более не лежит на его совести или же что не пришел тому еще час воли Божией. Но в этом же году, 25 ноября, в день святых угодников Божиих Климента, папы Римского, и Петра Александрийского, пробираясь, по обычаю, сквозь чащи леса по берегу реки Саровки к своей дальней пустыньке, увидел преподобный Серафим Божию Матерь и стоявших позади Нее двух апостолов: Петра и Иоанна Богослова. Царица Небесная, ударив землю жезлом так, что искипел из земли источник фонтаном светлой воды, сказала ему: «Зачем ты хочешь оставить заповедь рабы моей Агафьи – монахини Александры? Ксению с сестрами ее оставь, а заповедь сей рабы Моей не только не оставляй, но и потщись вполне исполнить ее: ибо по воле Моей она дала тебе оную. А Я укажу тебе другое место, тоже в селе Дивееве, и на нем устрой эту обетованную Мною обитель Мою. А в память обетования, данного ей Мною, возьми с места кончины ее из общины Ксении восемь сестер».

И сказала ему по именам, которых именно взять. Через две недели после этого явления Царицы Небесной, а именно 9 декабря 1825 года Мария вместе с еще одной сестрой пришла к преподобному Серафиму, и батюшка объявил им, что они должны с ним идти в ту же дальнюю пустыньку. Придя туда и зайдя в хижину, о. Серафим подал сестрам две зажженные восковые свечи из взятых с собою по его приказанию вместе с елеем и сухарями, и велел стать Марии с правой стороны Распятия, висевшего на стене, а Прасковье Степановне (так звали другую сестру) – с левой. Так они стояли более часа с зажженными свечами, а о. Серафим все время молился, стоя посередине. Помолясь, он приложился к Распятию и им велел помолиться и приложиться. Так перед началом основания новой общины преподобный совершил это таинственное моление с сестрами, которых избрала Матерь Божия на особое служение Ей и обители.

В течение четырех лет подвизалась Мария, помогая преподобному Серафиму и сестрам в устроении новой общины. Вместе с ним и другими сестрами она заготавливала столбы и лес для мельницы, которую благословила построить на месте основания новой общины Матерь Божия; носила камни для строительства церкви Рождества Пресвятой Богородицы; молола муку и выполняла другие послушания, никогда при этом не оставляя сердечной молитвы, «молча вознося свой горящий дух ко Господу».

Эта чудная отроковица была наделена от Господа весьма редким даром чистой и непрестанной молитвы. Во всем всегда она была руководствуема самим преподобным Серафимом. Как пример ее безусловного послушания, рассказывали, что раз при вопросе родной сестры ее Прасковьи Семеновны о каком-то саровском монахе, она удивленно и ребячески невинно спросила: «А какие видом-то монахи, Параша, на батюшку, что ли, похожи?» Удивленная в свою очередь вопросом сестры, Прасковья Семеновна ответила ей: «Ведь ты так часто ходишь в Саров, разве не видела, что спрашиваешь?» – «Нет, Парашенька,– сказала смиренно Мария Семеновна,– ведь я ничего не вижу и не знаю; батюшка Серафим мне приказал никогда не глядеть на них, и я так повязываю платок на глаза, чтобы только видеть у себя под ногами дорогу».

Вот какова была эта ребенок-подвижник, прожившая в обители всего шесть лет и в 19 лет от рождения мирно и тихо отошедшая ко Господу.

21 августа 1829 года Дивеевская обитель лишилась этой чудной, святой жизни отроковицы, Марии Семеновны Милюковой, схимонахини Марфы. Предузнав духом час ее кончины, преподобный Серафим вдруг заплакал и с величайшей скорбью сказал о. Павлу, своему соседу по келлии: «Павел! А ведь Мария-то отошла, и так мне ее жаль, так жаль, что, видишь, все плачу!»

Батюшка Серафим пожелал ей дать от себя гроб дубовый, круглый, выдолбленный. За ним поехала Прасковья Семеновна с еще одной дивеевской сестрой, Акулиной Васильевной. Прасковья Семеновна была сильно огорчена, и батюшка принял ее отечески, обласкал и приободрил. Затем, сложив вместе руки Прасковьи Семеновны и Акулины Васильевны, он им сказал: «Вы будете теперь родные сестры, а я ваш отец, духом вас породил! Мария же схимонахиня Марфа, я ее посхимил! У нее все есть: схима и мантия, и камилавочка моя, во всем этом ее и положите! А вы не унывайте, матушка,– произнес о. Серафим, обратясь к Прасковье Семеновне,– ее душа в Царствии Небесном и близ Святыя Троицы у Престола Божия, и весь род ваш по ней спасен будет!»

Кроме того, батюшка Серафим дал 25 рублей на расходы по похоронам и 25 рублей меди для того, чтобы оделить всех сестер и мирских, кто бы ни находился при погребении ее, по 3 коп. каждому. Дал также два полотенца за престол, колоток желтых свеч на сорокоуст, чтобы день и ночь горели бы в церкви, а ко гробу рублевую желтую свечу и на похороны белых двадцатикопеечных свеч с полпуда.

Таким образом, по благословению преподобного Серафима положили Марию Семеновну, схимонахиню Марфу, в гроб: в двух свитках (рубашках), в бумажном подряснике, подпоясанную шерстяной черной покромкой, сверх сего в черной с белыми крестами схиме и длинной мантии. На голову надели зеленую бархатную, вышитую золотом шапочку, сверх нее камилавку батюшки Серафима и, наконец, еще повязали большим драдедамовым темно-синим платком с кисточками. В руках – кожаные четочки. Все эти вещи дал ей о. Серафим из своих рук, приказав всегда в них ходить к причастию Святых Тайн, что в точности и исполнялось Мариею каждый двунадесятый праздник и все четыре поста.

Преподобный Серафим всех, кто только приходил в эти дни к нему, посылал в Дивеево на похороны Марии Семеновны. Так, ничего не знавшим о том сестрам, работавшим на Сатисе (лесная местность на берегу реки Сатис), Варваре Ильинишне с прочими, старец сказал: «Радости вы мои! Скорее, скорее грядите в Дивеев: там отошла ко Господу великая раба Божия Мария!» Сестры не могли понять, какая Мария могла скончаться, и удивились, найдя Марию Семеновну в гробу. Также Екатерину Егоровну и Анну Алексеевну, собиравших ягоды в Саровском лесу, и других он посылал скорее домой, говоря, что кто будет на погребении Марии Семеновны, тот получит отпущение грехов. Даже саровских монахов и целую толпу народа, шедшую к нему, о. Серафим посылал на погребение, приказывая мирским девицам и сестрам приодеться, расчесать волосы свои и припасть ко гробу ее!

Во время отпевания старица Прасковья Семеновна, родная сестра покойной схимонахини Марфы, явно увидела в царских дверях Царицу Небесную и Марию Семеновну, стоящих на воздухе. Придя от восторга в исступление, она громко закричала на всю церковь: «Царица, не остави нас!» Вдруг она стала юродствовать, пророчествовать, говорить окружающим необыкновенные вещи, раздавать все носимые на себе одежды, потом сразу сильно ослабела. Бесы закликали, зашумели и стали кричать.

Это происшествие сильно повлияло на собравшихся. Когда старица Акулина Васильевна после похорон поспешила к батюшке Серафиму и передала ему случившееся, то он произнес: «Это, матушка, Господь и Царица Небесная захотели прославить мать нашу Марфу и госпожу Марию. А если бы я, убогий Серафим, был бы на погребении ее, то от духа ее было бы многим исцеление!»

Затем прибыл к батюшке родной брат Марии Семеновны, Иван, который также ездил на похороны сестры, и спросил: «Выздоровеет ли заболевшая после видения Прасковья Семеновна?» Зорко осмотрев знакомого ему Ивана Семеновича, батюшка вдруг сказал: «Да разве ты брат Марии?» – «Да, батюшка», – ответил он. И еще раз вторично глядя на него, спросил батюшка: «Ты родной брат Марии?» – «Да, батюшка»,– опять ответил Иван Семенович. После этого старец долго-долго думал и, еще пристально взглянув на стоящего перед ним Ивана, вдруг сделался так радостен и светел, что от лица его как бы исходили лучи солнечные, и Иван должен был закрываться от о. Серафима, не будучи в состоянии смотреть на него. Затем батюшка воскликнул: «Вот, радость моя! Какой она милости сподобилась от Господа! В Царствии Небесном у Престола Божия, близ Царицы Небесной со святыми девами предстоит! Она за весь ваш род молитвенница! Она схимонахиня Марфа, я ее постриг. Бывая в Дивееве, никогда не проходи мимо, а припадай к могилке, говоря: «Госпоже и мати наша Марфо, помяни нас у Престола Божия во Царствии Небесном!» Преподобный Серафим так пробеседовал часа три с Иваном Семеновичем.

После этого о. Серафим вызвал к себе церковницу, сестру Ксению Васильевну Путкову (впоследствии монахиня Капитолина), которой он всегда приказывал записывать разные имена для поминовения, и сказал ей: «Вот, матушка, запиши ты ее, Марию-то, монахинею, потому что она своими делами и молитвами убогого Серафима там удостоилась схимы! Молитесь же и вы все о ней как о схимонахине Марфе!»

По свидетельству сестер и лиц, близких к Дивееву, Мария Семеновна была высокого роста и привлекательной наружности; продолговатое, белое и свежее лицо, голубые глаза, густые светло-русые брови и такие же волосы. Ее похоронили с распущенными волосами. Она покоится по левую сторону матушки Александры, первоначальницы Казанской общинки. В рассказах стариц о Марии Семеновне сохранилось немногое. Так, Мария Иларионовна (монахиня Мелитина) свидетельствует следующее: «Живя в миру и слыша от всех о батюшке Серафиме,– повествует она, – я пожелала быть в Сарове и принять его благословение. Первым делом, как пришла в Саров, пошла к батюшке в его пустыньку; он сам вышел ко мне навстречу, благословил и с улыбкой говорит: «Ты, матушка, знаешь ли Марию Семеновну?» – «Знаю,– говорю, – батюшка; она через три двора живет от нас». «Вот, матушка, – продолжал батюшка, – я тебе про нее скажу, как она ревнива была к трудам. Когда в Дивееве строили церковь во имя Рождества Пресвятой Богородицы, то девушки сами носили камушки, кто по два, кто по три, а она-то, матушка, наберет пять или шесть камешков-то и с молитвой на устах, молча, возносила свой горящий дух ко Господу! Скоро с больным животиком и преставилась Богу!»

Старшая сестра в Мельничной общине Прасковья Степановна, рассказывая, как страшно было ослушаться батюшку Серафима, вспоминала, как однажды батюшка приказал ей, чтобы она приехала с отроковицей Марией Семеновной на двух лошадях за бревнами. Они поехали прямо к батюшке в лес, где он их уже дожидался и приготовил на каждую лошадь по два тоненьких бревнышка. Думая, что все четыре бревна может свезти одна лошадь, сестры переложили дорогою эти бревнышки на одну, а на другую лошадь взвалили большое, толстое бревно. Но лишь тронулись они с места, как лошадь эта упала, захрипела, начала околевать. Сознавая себя виновными, что они поступили против благословения батюшки, они, тут же упав на колени, в слезах заочно стали просить прощения, а затем скинули толстое бревно и разложили бревнышки по-прежнему. Лошадь сама вскочила и так скоро побежала, что они едва-едва могли догнать ее.

До нас дошли через поколения дивеевских сестер слова схимонахини Марфы, записанные старицей Иустинией Ивановной (впоследствии монахиня Илария), из рукописной страницы, найденной в келии схимонахини Маргариты Лахтионовой.

«Схимонахиня Мария Семеновна вывела меня к церкви Казанской и, показывая на все это место, говорила (предвидя свою раннюю кончину) мне и другим сестрам: «Вот, помните, церковь эта будет наша и священники тут жить не будут, приходская же церковь будет выстроена на другом месте, там будут жить и священники, а тут будет, как говорит батюшка Серафим, Лавра, а где Канавка, там будет Киновия. Все это место освящено подвигами матушки Агафии Семеновны, а какой, радость моя, собор-то это будет, наподобие Иерусалимского, и в этот храм войдет и теперешняя-то церковь и останется лишь как ядрышком!» Землю с обеих сторон нашей Рождественской церкви приказывал загородить батюшка, говоря: «Тут стопочки Царицы Небесной, эта земля святая. Матерь Божия обходила Свою церковь! Не ходите по этой земле, матушка, а загородите ее, и ни даже скотинке не дозволяйте ходить тут. А травку-то полите, да и то к себе в обитель уносите с этого места, а так не кидайте, травка-то святая, тут стопочки Царицы Небесной прошли!» Вот поэтому-то и загорожено у нас это с обеих сторон Рождественской церкви место и мы все это храним всегда».

Та же старица вспоминала, что «покойную нашу Марию Семеновну, высокой жизни, особо против всех любил батюшка Серафим. Он говорил и предсказывал ей об обители многое, по большей части запрещая кому-либо рассказывать, но некоторое завещал ей помнить и передать мне, грешнице. По благословению же батюшки Серафима говорила она мне: «Батюшка Серафим сказал, что кладбищенская церковь у нас будет во имя Преображения Господня, запомни!» А я на это возразила ей, что ведь на кладбищах, кажется, всегда строятся церкви Всем святым. «Так, – ответила она,– но батюшка Серафим сказал, что престол Всех святых будет еще ранее устроен». (Впоследствии предсказание сбылось, ибо в 1847 году в церкви в честь Тихвинской иконы Божией Матери был устроен придел Всех святых, а кладбищенская церковь построилась уже после, в 1855 году, во имя Преображения Господня). А о стесненных средствах обители всегда ей говаривал батюшка: «Убогий Серафим мог бы обогатить вас, но это не полезно; я мог бы и золу превратить в злато, но не хочу; у вас многое не умножится, а малое не умалится! В последнее время будет у вас и изобилие во всем, но тогда уже будет и конец всему!»

Девятнадцатилетняя подвижница схимонахиня Марфа, преставившаяся ко Господу, была назначена, по словам преподобного Серафима, начальницей над дивеевскими сиротами в Царствии Небесном, в обители Божией Матери, о чем преподобный так сказал старице Евдокии Ефремовне: «У Господа 12-ть апостолов, у Царицы Небесной 12-ть дев, так и вас 12-ть у меня. Как Господь избрал Екатерину мученицу Себе в невесты, так и я из 12-ти дев избрал себе в невесты в будущем – Марию. И там она над вами будет старшей!».

Также преподобный Серафим сказал о том, что со временем мощи Марии Семеновны – схимонахини Марфы – будут почивать открыто в обители, ибо она так угодила Господу, что удостоилась нетления! При этом батюшка Серафим замечал: «Вот, матушка, как важно послушание! Вот Мария-то на что молчалива была и токмо от радости, любя обитель, преступила заповедь мою и рассказала малое, а все же за то при вскрытии мощей ее в будущем предадутся тлению одни только уста ее!»

Впоследствии Прасковья Семеновна, сестра преподобной Марфы, по выбору сестер некоторое время была начальницей Мельничной общины. В конце жизни, в смутные для обители времена 1862 года она стала юродствовать, на что благословлял ее прп. Серафим, говоря: «Ты, радость моя, превыше меня!» Тогда же она удостоилась видения Божией Матери вместе с прп. Серафимом. Царица Небесная ей наказала: «Ты выправь дела Моей обители, настой в правде, обличи!». Как ни отказывалась Прасковья Семеновна, ссылаясь на свою неграмотность, Богоматерь трижды повторила ей Свое приказание.

За послушание Царице Небесной и батюшке Серафиму она безбоязненно обличала творивших дела неправды в обители, начиная с архиерея, и по дару прозорливости предсказала дальнейший ход событий и восстановление справедливости. По предсказанию прп. Серафима она вскоре после этого мирно скончалась 1/14 июня 1862 года в праздник Вознесения Господня, после Соборования, причащения Святых Тайн и прочтения над нею отходной.

Брат их, Иван Семенович, также окончил жизнь в монашеском чине в Саровской пустыни. Имея послушание привратника в Сарове, он рассказывал: «Будучи мирским крестьянином, я часто работал у батюшки Серафима, и много-много чудного он мне предсказывал о Дивееве и всегда говорил: «Если кто моих сирот-девушек обидит, тот велие получит от Господа наказание; а кто заступит за них и в нужде защитит и поможет, изольется на того велия милость Божия свыше. Кто даже сердцем воздохнет да пожалеет их, и того Господь наградит. И скажу тебе, батюшка, помни: счастлив всяк, кто у убогого Серафима в Дивееве пробудет сутки, от утра и до утра, ибо Матерь Божия, Царица Небесная, каждые сутки посещает Дивеево!» Помня заповедь батюшкину,– добавлял привратник,– я всегда это говорил и всем говорю».

Три его дочери потом поступили в Дивеевскую общину. Одна из них, Елена Ивановна, вышла замуж за духовного друга прп. Серафима, Н.А. Мотовилова, и была для обители благодетельницей и «великой госпожой», как называл ее еще в детстве батюшка Серафим, приказывая сестре кланяться ей, маленькой девочке, в ноги. Елена Ивановна была единственной из присутствовавших на погребении прп. Серафима в 1832 г. и доживших до его прославления в 1903 г. Овдовев, последние годы жизни она жила в Дивеево. Умерла Елена Ивановна в преклонных годах в 1910 г., перед смертью была тайно пострижена в монашество.

В монастыре было много сестер из рода Милюковых вплоть до его закрытия в 1927 г.

После возобновления монастыря Господь дивно отметил день памяти святой преподобной схимонахини Марфы освящением Преображенского собора. Построенный в 1917 г. и не освященный, разоренный в годы советской власти собор был передан восстанавливающемуся монастырю в 1991 г. До 1998 г. собор реставрировался, освящение его непреднамеренно совпало с днем блаженной кончины святой.

По воспоминаниям монахини Дивеевского монастыря Серафимы Булгаковой, до разгона обители в 1927 г. хранился портрет схимонахини Марфы, написанный сестрами сразу же после ее смерти. По свидетельству протоиерея Стефана Ляшевского, кроме этого портрета, был написан его матушкой (Капитолиной Захаровной Ляшевской, впоследствии мон. Мария) житийный образ схим. Марфы со следующими клеймами: схим. Марфа носит кирпичи наверх строящейся Рождественской церкви; батюшка Серафим постригает ее в схиму; батюшка Серафим с ней и с Прасковьей Семеновной молится с зажженными свечами о Дивееве; восхождение души схим. Марфы к Престолу Божию; Царица Небесная и схим. Марфа в видении в церкви; три святые могилки. В настоящее время местонахождение портрета схим. Марфы неизвестно, житийный образ находится за границей.

В 2000 г. схимонахиня Марфа причислена к лику местночтимых святых Нижегородской епархии, и ныне ее мощи почивают в храме Рождества Богородицы в Серафимо-Дивеевском монастыре.

Молитвами сей преподобной отроковицы Господь да помилует нас. Аминь.

Преподобная Александра в мире звалась Агафия Семеновна. Происходила она из старинного рязанского рода дворян Степановых, известного с середины XVI века. Родилась в благочестивой семье Симеона и Параскевы в конце 1720-х – начале 1730-х годов. Отец рано умер, и мать сама воспитывала ее в духе благочестия. Прасковья Андреевна в юных годах выдала Агафию за сына соседей-помещиков Мельгуновых. Яков Мельгунов служил прапорщиком в Муромском пехотном полку. Агафия Семеновна недолго была замужем. Ее супруг рано скончался (около 1755–56 г.), оставив ее с маленькой дочерью на руках. Имея обширные поместья и 700 душ крестьян, обладая большим капиталом и будучи в молодости приятной наружности и ясного ума, Агафия Семеновна выбрала путь служения Богу.

По примеру жены родного дяди её мужа, которая овдовев, приняла монашество в Рязанском Богоявленском монастыре, Агафия Семеновна со своей дочерью отправилась в Киев и по благословению старцев поступила в Киево-Флоровский монастырь.

Однажды матушка Александра сподобилась видеть Пресвятую Богородицу и слышать от Нее такие слова: "Это Я, Госпожа и Владычица твоя, Которой ты всегда молишься. Я пришла возвестить тебе волю Мою: так тебе ныне глаголю: иди в землю, которую Я покажу тебе. Иди на север России и обходи все великорусские места святых обителей Моих, и будет место, где Я укажу тебе окончить богоугодную жизнь, и прославлю Имя Мое там, ибо в месте жительства твоего Я осную обитель великую Мою, на которую низведу все благословения Божии и Мои, со всех трех жребиев Моих на земле: Иверии, Афона и Киева. Иди же в путь твой, и благодать Божия непрестанно да будут с тобою!" Очнувшись, мать Александра сообщила о видении своему духовному отцу, затем другим отцам Киево-Печерской Лавры. Мать Александра просила их разобрать, что за видения удостоилась она. Но святые старцы единогласно решили, что видение Царицы Небесной было истинное и что мать Александра удостоилась быть избранницей Божией Матери во вселенной. Старцы посоветовали матери Александре скрыть свое пострижение и под прежним именем вдовы-подпоручицы Агафии Семеновны Мельгуновой пуститься в путь, указанный ей Богоматерью. Сведения о том, где и сколько времени странствовала мать Александра, утратились с годами.

В 1760 г. шла она из г. Мурома в Саровскую пустынь. Не доходя 12 верст, мать Александра остановилась на отдых в селе Дивеево. Она выбрала себе местом отдыха лужайку у западной стены небольшой деревянной церкви. Усталая, она уснула сидя и в легкой дремоте удостоилась увидеть Божию Матерь и услышала от Нее следующее: «Вот то самое место, которое Я повелела тебе искать на севере России, и вот здесь живи и угождай Господу Богу до конца дней твоих, и Я всегда буду с тобою и всегда буду посещать место это. И, как звезды небесные и как песок морской, умножу Я тут служащих Господу Богу и величающих Меня, Матерь Света, и Сына Моего Иисуса Христа!» Когда видение окончилось, мать Александра проснулась и пошла до Саровской пустыни в великой радости.

Общежительная Саровская пустынь произвела сильное впечатление на мать Александру. Строгое благочиние, продолжительная церковная служба, простота, убогость и суровость монашествующих, старинное столповое пение по чину Афонской Горы, скудость пищи и вся обстановка восхитили душу матери Александры.

Познакомившись со старцами, Агафия Семеновна открыла им душу свою и попросила от них совета и вразумления.

Саровские старцы посоветовали ей всецело предаться воле Божией и исполнять все указанное Царицей Небесной. Матушка Александра, послушная воле и указанию Царицы Небесной, собиралась переехать на жительство в Дивеево. Но село Дивеево было тогда весьма неудобно для жизни монахини, ищущей молитвенного покоя. Постоянный шум от большого числа рабочих на открытых здесь заводах, добывавших железную руду, ссоры, драки, разбои – все это придавало местности особый характер, неприязненный для всего мирного, святого и божественного. Кроме того, с ней была малолетняя дочь, для которой были необходимы некоторые жизненные условия. Поэтому саровские старцы посоветовали матери Александре, чтобы исполнить волю Богоматери, поселиться в двух верстах от Дивеева, в деревне Осиновка.

Агафия Семеновна поселилась в деревне Осиновка. Здесь вскоре заболела и скончалась ее 9- или 10-летняя дочь. Это произошло около 1764 г. Мать Александра увидела в смерти своей единственной дочери еще одно указание Божие и подтверждение достоверности всего возвещенного ей Царицей Небесной. Порвалось последнее звено, связывающее ее с миром.

Тогда Агафия Семеновна решила отрешиться от всего своего имущества и окончательно распорядиться своими имениями. Для этого она отправилась в свои поместья.

Немало времени потребовалось ей для устройства дел. В 1766–1767 гг. она продала все свои рязанские имения. Она освободилась от всяких земных забот и значительно увеличила свой и без того большой капитал. Затем она часть капитала положила вкладами в монастыри и церкви для поминовения родителей, дочери и родных, а главное, поспешила на помощь туда, где надо было построить храмы Божии.

Агафия Семеновна вернулась в Дивеево в конце 1767 г. Саровские старцы благословили ей поселиться у приходского дивеевского священника Василия Дертева, жившего вдвоем с женой. Ему было около 40 лет (1727 года рождения), но он был уже известен в округе своей духовной жизнью. На его дворе Агафия Семеновна выстроила себе келлию и прожила в ней 20 лет, совершенно забыв свое происхождение и нежное воспитание.

В духовных вопросах мать Александра во всем советовалась с Саровскими старцами. Она очень почитала старца Назария, игумена Валаамского. Его живописный портрет висел в келлии матушки Александры, и она каждодневно при всяком деле ему кланялась. Впоследствии она стала обращаться к саровским подвижникам иеромонахам Пахомию и Исаии.

В то время в Дивееве был приходской деревянный храм во имя святого первомученика и архидиакона Стефана. Он был холодный, предназначенный для служения только в теплое время года. Матушка Александра с благословения саровских старцев занялась благоустройством дивеевской церкви. Сначала она приступила к ремонту главной части Стефановской церкви, а затем пристроила придел во имя святителя и чудотворца Николая, который был освящен в 1772 г., а также теплый придел во имя Казанской иконы Божией Матери, освященный в 1775 г.

Во время неустанной молитвы Богородица открыла матушке Александре, что следует озаботиться о построении каменной приходской церкви в честь Казанской Ее иконы. Саровские старцы с отцом Пахомием, помолившись, благословили праведницу на построение церкви. Когда было получено разрешение, матушка Александра приступила к постройке храма на том самом месте, где явилась ей Царица Небесная.

Время построения храма было тревожным для России. В 1773 г. в Поволжье началось кровавое и жестокое пугачевское восстание. В августе 1774 г. был взят город Темников, и опасность вплотную приблизилась к Сарову и Дивееву. Когда Агафия Семеновна умоляла Господа и Царицу Небесную об избавлении их края от этого злодея, равно как и от последовавшего затем голода, ей было открыто, что гнев Божий минует их. Действительно, пугачевские отряды не дошли до Дивеева.

Мать Александра по сооружении храма ездила в город Казань, где получила вернейший список с чудотворной Казанской иконы Божией Матери, и в город Киев испросить для церкви частицы святых мощей. Мощи ей вложили в серебряный и позолоченный крест.

Сохранилось предание, что матушка Александра долго думала, кому посвятить придел с правой стороны, и всю ночь молилась, прося Господа, да вразумит Он ее. Господь услышал молитву.

Во время ночной молитвы слышит она стук в окно и голос: «Ты недоумеваешь, в чье имя устроить придел? Создай его во имя мое». – «Кто ты?» – в страхе вопросила матушка Александра. «Я – апостол первомученик архидиакон Стефан!» – отвечал голос и замолк, а утром, на рассвете, на том самом окне, в которое был стук ночью, матушка нашла образ святого апостола и первомученика архидиакона Стефана. Он был написан на длинном и узком бруске (обрубке), очень старинного письма. Сначала он хранился в церкви, а затем в келлии матушки Александры.

Казанский храм был освящен отцом Пахомием в начале 1780 г.

Большую часть своего капитала Агафия Семеновна пожертвовала в Саровскую пустынь. Ее вклад в строительство Успенского собора в Сарове, начатого в 1770 г. и отложенного в голодные годы, позволил завершить постройку. Преподобный Серафим свидетельствовал, что «собор сооружен усердием матушки Александры».

Милостыня матери Александры была всегда тайная; она служила всем, чем только умела и насколько могла.

Она помогала многим девицам-сиротам в миру: чтобы соблюсти их чистыми от греха, наделяла их приданым, и они могли выйти замуж. Бедным невестам Агафия Семеновна вышивала головные уборы – сороки и красивые полотенца.

В течение 12 лет со времени окончания благоустройства деревянной церкви в праздники и воскресные дни Агафия Семеновна никогда не уходила из церкви прямо домой, но по окончании литургии всегда останавливалась на церковной площади и поучала крестьян, говоря им о христианских обязанностях и о достойном почитании праздничных и воскресных дней.

Внешность матушки Александры известна со слов ее послушницы Евдокии: «Одежда Агафии Семеновны была не только простая и бедная, но и многошвейная, и притом зимою и летом одна и та же; на голове она носила холодную черную кругленькую шерстяную шапочку, опушенную заячьим мехом, потому что она часто страдала головною болью. На полевые работы ходила в лаптях, а под конец своей жизни хаживала уже в холодных сапожках. Матушка Агафия Семеновна была среднего роста, вида веселого; лицо у нее было круглое, белое, глаза серые, нос короткий, луковичкою, ротик небольшой, волосы в молодости были светло-русые, лицо и ручки – полные».

За шесть месяцев до кончины матушки Александры настало время устроить монашескую общину, чтобы исполнить все приказанное Божией Матерью. К этому представился особый случай. В 1788 г. одна из помещиц села Дивеева, госпожа Жданова, наслышавшись об Агафии Семеновне, желая поусердствовать осуществлению благого дела, пожертвовала ей 1300 квадратных сажен своей земли рядом с церковью. По совету Саровских старцев и с разрешения епархиального начальства мать Александра построила на этой земле три келлии с надворным строением и оградила пространство деревянной оградой; одну келлию заняла сама, другую предоставила для отдыха странникам, идущим через Дивеево в Саров, и третью предназначила для приглашенных жить трех послушниц.

Мать Александра до конца своих дней вела жизнь богоугодную, подвижническую, крайне суровую, в постоянном труде и молитве, управляя сестрами в духе кротости. Строго исполняя все трудности Саровского устава, она во всем руководствовалась советами отца Пахомия.

Саровский устав в основе своей имел правило, которое дал Ангел Господень преподобному Пахомию Великому, учредителю иноческого общежития, состоящее из предначинательных молитв, 50-го псалма, ста Иисусовых молитв и отпуста. Таких молений надлежало совершить по числу суточных часов: двенадцать днем и двенадцать ночью.

Также в Сарове полагалась общая вечерняя молитва: вечерня с каноном Божией Матери из Октоиха и каноном дня недели. После повечерия братия слушала вечернее правило с тремя канонами: Иисусу Сладчайшему, Пресвятой Богородице с акафистом и Ангелу Хранителю. Через час после общей трапезы братия собиралась для совместного исполнения пятисотенного келейного правила со многими земными поклонами и безмолвными молитвами, затем читалось поучение из книги преподобного Ефрема Сирина, помянник и молитвы на сон грядущий. В конце – взаимное прощение братии. Молитвы с поклонами полагалось произносить неспешно и чинно, прежде произнося молитву, а потом делая поклон.

Великая старица, мать Александра с особенным уважением обращалась к еще юному в то время послушнику, монаху и затем иеродиакону Серафиму, провидя в нем исполнителя начатого ею Божия дела.

В июне 1789 г., предчувствуя приближение своей кончины, мать Александра пожелала восприять на себя великий Ангельский образ. Отец Исаия, прибыв в Дивеево, постриг ее в схиму и нарек ей имя Александры.

Через несколько дней после пострига отец Пахомий с казначеем отцом Исаией и иеродиаконом Серафимом отправились по приглашению в село Леметь, находящееся в шести верстах от нынешнего города Ардатова Нижегородской области, на похороны благодетеля помещика Александра Соловцева и заехали по дороге в Дивеево навестить матушку Александру.

Она была больна и, получив от Господа извещение о скорой кончине своей, просила отцов-подвижников особоровать ее. Великие старцы с любовью совершили над нею Таинство Елеосвящения. Затем, прощаясь с ними, мать Александра отдала отцу Пахомию последнее, что имела, и умоляла поминать ее в Сарове за упокой, не оставлять и не покидать неопытных послушниц ее, а также попечись в свое время об обители, обетованной ей Царицей Небесной.

Старцы простились, уехали, а дивная старица, схимонахиня Александра, скончалась 13 июня, в день святой мученицы Акилины, в возрасте не более 60 лет.

Отец Серафим в духовно-назидательных беседах своих с приходящими часто говорил: «Матушка Агафия Семеновна великая жена и всем нам благотворительница была и столь изобиловала благодатию Божиею, скажу вам, что удостоилась дара духовного, имея слез источник непрестанный такой, что в бытность ее здесь, в Сарове, во время служб церковных, когда она становилась в теплом соборе, против чудотворной иконы Живоносного Источника, из глаз ее текли не слезы, а источники слез, точно она сама соделывалась тогда благодатным источником этих слез! Великая и святая жена была она, матушка Агафия Симеоновна, вельми великая и святая!»

Отец Серафим предрекал, что со временем, по Божиему изволению, должны в обители почивать открытыми святые мощи матери Александры, и приказывал всем каждый день утром и вечером ходить и кланяться ее могиле, произнося при этом: «Госпожа наша и мать, прости меня и благослови! Помолись, чтобы и мне было прощено, как ты прощена, и помяни меня у Престола Божия!»

После закрытия Дивеевского монастыря в 1927 г. келлия матушки Александры, как и могила ее, были уничтожены, и на их месте устроена площадь, залитая асфальтом.

Жители села Дивеева хранили благодарную память о первоначальнице обители и в течение почти 200 лет отмечали ее дни памяти поминальными обедами.

В 1991 г. после произведенных археологических раскопок могила матушки Александры была восстановлена по уцелевшему под асфальтом фундаменту часовни, а также могилы похороненных рядом с ней схимонахини Марфы и монахини Елены. На могилах были установлены деревянные кресты.

Честные мощи первоначальницы матушки Александры были обретены в праздник Воздвижения Креста Господня 26–27 сентября 2000 г., перенесены в церковь Рождества Богородицы, где и почивают, как предсказал великий старец преподобный Серафим.

В 2000 г. преподобная Александра Дивеевская была прославлена в лике местночтимых святых Нижегородской епархии, а определением Архиерейского Собора 2004 г. она была причислена к лику общецерковных святых.

Святой исповедник Иоанн Русский родился в конце XVII века в Малороссии и воспитывался в благочестии и любви к Церкви Божией. По достижении зрелого возраста он был призван на воинскую службу, служил простым солдатом в армии Петра Первого и участвовал в Русско-турецкой войне. Во время Прутского похода 1711 года Иоанн вместе с другими воинами был взят в плен татарами, которые продали его начальнику турецкой конницы. Тот привез русского пленника к себе на родину, в Малую Азию, в селение Прокопий (по-турецки Уркюп). Пленных воинов-христиан турки старались обратить в мусульманство: одних уговорами и соблазнами, других, более стойких, избивали и мучили. Святой Иоанн не прельстился обещанными земными благами и мужественно переносил жестокости, унижения и побои. Его часто мучил хозяин в надежде, что его раб примет мусульманство. Однако святой Иоанн решительно противился воле своего господина и отвечал: "Ни угрозами, ни обещаниями богатства и наслаждений ты не сможешь отклонить меня от святой моей веры. Я родился христианином, христианином и умру". Смелые слова и твердая вера исповедника, его бесстрашие и праведная жизнь смирили жестокое сердце господина. Он перестал мучить и поносить пленника, не принуждал больше к отречению от христианства, а заставил только ухаживать за скотом и содержать в порядке стойло, в углу которого была постель святого Иоанна.

С утра до позднего вечера угодник Божий служил своему господину, добросовестно исполняя все его приказания. В зимнюю стужу и в летний зной, полунагой и босой, он исполнял свои обязанности. Другие рабы нередко издевались над ним, видя его усердие. Праведный Иоанн никогда не сердился на них, напротив, при случае помогал им в работе и утешал в беде. Такое искреннее добросердечие святого пришлось по душе хозяину и рабам. Хозяин стал настолько доверять праведному Иоанну и уважать за честность и благородство, что предложил ему жить как свободному и поселиться, где он сам пожелает. Однако подвижник предпочел остаться в помещении конюшни, где каждую ночь мог беспрепятственно подвизаться в молитвенном уединении, укрепляясь в добре и любви к Богу и людям. Иногда он покидал свое тихое убежище и под покровом ночи приходил к храму святого великомученика Георгия, где на паперти усердно молился, преклонив колени. В этом же храме по праздникам он причащался Святых Христовых Таин.

В то же время праведный Иоанн по-прежнему служил своему господину и, несмотря на свою бедность, всегда помогал нуждавшимся и больным и делил с ними свою скудную пищу.

В конце своей многотрудной и подвижнической жизни святой Иоанн занемог и, чувствуя приближение кончины, призвал священника, чтобы в последний раз получить благословение на исход. Священник, опасаясь со Святыми Дарами идти в дом турецкого начальника, вложил Их в яблоко и безопасно передал праведному Иоанну. Прославив Господа, он причастился Святых Христовых Тайн и отошел к Богу. Праведная кончина святого исповедника Иоанна Русского последовала 27 мая 1730 года. Когда хозяину сообщили, что раб Иоанн умер, он позвал священников и передал им тело святого Иоанна, которые погребли его по христианскому обычаю. На погребение собрались почти все христиане, жившие в Прокопии, и сопровождали тело праведника на христианское кладбище.

Через три с половиной года священник был чудесно извещен во сне о том, что мощи святого Иоанна пребывают нетленными. Вскоре святые мощи праведника были перенесены в храм святого великомученика Георгия и положены в специальной раке. Новый угодник Божий стал прославляться неисчислимыми благодатными чудесами, известность о которых распространилась в отдаленные города и селения. Верующие христиане из разных мест приходили в Прокопий для поклонения святым мощам Иоанна Русского и получали по его святым молитвам благодатные исцеления. Нового святого стали почитать не только православные христиане, но и армяне, и турки, обращаясь с молитвенным прошением к русскому святому: "Раб Божий, не обойди нас своей милостью".

В 1881 году часть мощей святого Иоанна была перенесена в Русский монастырь святого великомученика Пантелеймона иноками Святой Афонской Горы, до этого чудесно спасенными угодником Божиим во время опасного путешествия. На средства этого монастыря и жителей Прокопия в 1886 году начато строительство нового храма, так как храм святого великомученика Георгия, где находились мощи святого Иоанна, обветшал.

15 августа 1898 года был освящен новый храм во имя святого Иоанна Русского, по благословению Вселенского патриарха Константина V, Кесарийским митрополитом Иоанном.

В 1924 году жители Прокопия Кесарийского, переселяясь на остров Эвбею, перенесли с собою и мощи святого Иоанна Русского. Несколько десятилетий они находились в храме святых равноапостольных Константина и Елены в Новом Прокопии на Эвбее, а в 1951 году перенесены в новый храм во имя святого Иоанна Русского, к которому стекаются тысячи паломников из всех уголков Греции, особенно в день его памяти, 27 мая. Праведный Иоанн Русский широко почитается на Святой Горе Афон, особенно в Русском Пантелеимоновом монастыре.

Блаженный Косма был родом из города Верхотурья и жил в конце XVII - начале XVIII столетия. Он был родом из обывателей, носил фамилию Немтчинова (или Немтикова) и проживал в доме родителей. Его отец был переселенцем из Великого Устюга, а в Верхотурье занимался торговлей. Мать блаженного Космы была дочерью священника. С детства Косма страдал болезненностью ног и ходил на костылях. Юродствовать он начал с ранних лет; часто по ночам уходил из дома помолиться. Как и большинство юродивых, подвергался он преследованиям городских мальчишек. Однажды летом его видели убегающим от швырявших в него камнями преследователей. Встретившуюся ему на пути реку он тогда перешел «аки по суху». Служб в храме Косма не пропускал и особенно сострадал бедным.

Умер блаженный Косма тридцати-тридцати пяти лет от роду и погребен был в ограде Верхотурского Троицкого собора. Над местом его погребения одна благочестивая вдова соорудила часовню. Блаженный трижды являлся ей во сне босой, в одной рубашке, в облике молодого человека лет двадцати пяти-тридцати, среднего роста, приятной наружности. Себя он называл Космой и просил вдову накрыть могилу от скотины, которая ее попирает.

В 1915 году, на месте уже пришедшей в ветхость деревянной часовни, был выстроен каменный однопрестольный храм скромных размеров и освящен в честь св. бессребренников Космы и Дамиана. Сам праведный Иоанн Кронштадтский пожертвовал в свое время 100 рублей на устройство каменной церкви над могилой блаженного.

У могилы той, где почивал Косма, истекал родничек с чистой и вкусной водой. Его так и прозвал благочестивый народ – «слезы Космы юродиваго». По одним данным, блаженный скончался 8 декабря 1680 года, однако есть и другие сведения, говорящие о более поздней дате. Считается, что он участвовал в состоявшемся 12 сентября 1704 года перенесении из села Меркушинского в Верхотурский Никольский монастырь мощей святого праведного Симеона Верхотурского. Примечательно, что на древних иконах, где изображается перенесение мощей святого Симеона, среди участников торжества запечатлен юродивый на костылях.

В 1920 году, когда были вскрыты мощи Пр. Симеона, монахини Свято-Покровского женского монастыря, по благословению игумении Таисии, тайно выкопали останки блаженного Космы и похоронили их возле алтаря Верхотурской Успенской кладбищенской церкви. На протяжении 70 лет благочестивые прихожане и паломники с благоговением брали землю с могилы блаж. Космы и заказывали по нему панихиды.

8 февраля 1993 года, мощи блаженного Христа ради юродиваго Космы были обретены и помещены в раку, которая находилась в Преображенском храме Свято-Николаевского Верхотурского мужского монастыря.

В пятницу Светлой седмицы, 28 апреля 1995 года было совершено перенесение мощей блж. Космы из Николаевского мужского монастыря в Свято-Покровский. Мощи были установлены в домовой церкви, а позднее были перенесены в отремонтированный Покровский храм и положены с левой стороны под золоченной резной сенью.

Считается, что блж. Косма помогает людям в исцелении немощи телесной, в частности болезни глаз и ног.

ТРОПАРЬ

Глас апостола Твоего Павла услышав глаголющ: мы юроди Христа ради, раб Твой Христе Боже Космо, юрод бысть на земли Тебе ради; тем же память его почитающе, Тебе молим Господи, спаси души наша.

КОНДАК

Вышния красоты желая, и нижния сласти телесныя тощно оставил еси, нестяжанием суетнаго мира. Ангельское житие преходя, скончався Космо блаженне, с нимиже Христа Бога моли непрестанно о всех нас.

МОЛИТВА

О, Великий угодниче Христов, истинный друже и верный рабе Всетворца Господа Бога, блаженне Космо! Услыши ны, многогрешныя, ныне вопиющия к тебе и призывающия имя твое святое, помилуй ны, припадающия днесь к честным мощем твоим, приими малое наше и недостойное сие моление, умилосердися над убожеством нашим, и молитвами твоими исцели всяк недуг и болезнь души и тела нашего грешного, и сподоби ны течение жизни сея невредимо от видимых и невидимых врагов безгрешно преити, и христианскую кончину непостыдну, мирну, безмятежну, и Небеснаго царствия наследие получити со всеми святыми во веки веков. Аминь.