Шаблон для киоска!

Протоиерей Иона Моисеевич Атаманский родился 14 сентября (27 н. ст.) 1855 года (1852 г. - по данным протоиерея В. Чемены) в день Воздвижения Честнаго Креста Господня в г. Одессе на Слободке Романовке. Отец его, Моисей Фролович Атаманский, был диаконом городского храма Рождества Пресвятой Богородицы. Моисей Фролович умер, когда мальчику было 3 года (7 лет - по данным митрополита Вениамина). Вскоре умерла и его мать Гликерия. Она желала, чтобы сын пошел по пути отца, поэтому с раннего детства отдала его прислуживать в храме. Умирая, мать благословила его следующими словами: «Хочу, чтобы ты был добрым пастырем».

Оставшись круглым сиротой, отрок многие дни и ночи проводил на кладбище у могилы родителей. Мальчик собирал цветы и плел венки для украшения их могил. Голодный ребенок не имел приюта кроме кладбища, но жестокий сторож избил его и прогнал. Мальчик стал скитаться по улицам у моря питался остатками пищи, которые находил в ящиках для мусора. Ночевал где придется, пока не нашел приюта на одной из колоколен Одесской церкви, но и оттуда прогнали его жестокие люди.

Наконец над ним сжалился его дядя, а потом и бывшая няня, которые приютили беспризорного ребенка и отдали в школу. Опекуны не смогли заменить ему родителей, и отрок не переставал чувствовать себя сиротой. Мать часто являлась ему во сне и утешала его. Однажды во сне она запретила ему плыть пароходом из Одессы. Мальчик послушал мать и остался в городе, а пароход в этот день затонул.

После окончания школы мальчик продолжал обучение в духовном училище. Преподаватели отмечали его хорошие способности и прекрасный голос, которым он украшал церковный хор.

Отрок рос богобоязненным и религиозным. Никогда не переставал молиться Богу, иногда даже засыпал во время молитвы. Известен случай, когда изнуренный мальчик заснул с горящей свечой в руках. Ребенок проснулся, на нем горела куртка. Пострадавшего от ожогов мальчика отвезли в больницу.

После окончания обучения благочестивый юноша вступил в церковный брак с девицей Анастасией. За их совместную жизнь было у них девять детей: три сына — Иосиф, Аркадий, Иоанн и шесть дочерей — Вера, Надежда, Любовь, София, Мелания, Мария.

В 1884 году отец Иона был рукоположен во диакона, а через два года за благочестие и добрую жизнь — во священника.

Преосвященный архиепископ Никанор (Бровкович), рукополагавший отца Иону, говорил окружающим: «Берите благословение у отца Ионы, это будущий добрый пастырь, и я чувствовал на нем особенную благодать. Душа его горит священным пламенем...».

Святитель Никанор назначил отца Иону сельским миссионером. 8 лет он служил в селе Кардашовка, население которого состояло преимущественно из штундистов.

Беседы пастыря с сектантами и молитвы о них принесли плоды: 200 штундистов вместе со своим руководителем присоединились к Православной Церкви.

С 1897 года начинается его служение в Свято-Успенском храме г. Одессы (ныне кафедральный собор). Отец Иона своими добродетелями заслужил преданную любовь паствы, поэтому все стремились прийти на раннюю литургию, которую он обычно служил. Прихожане ловили каждое его слово. Он вдохновлял всех своим служением и проповедью. Верующие чувствовали в нем великого молитвенника. Для них он был и отцом, и наставником, и духовником. Дом о. Ионы был открыт для всех скорбящих и обездоленных, и никто не уходил от него неутешенным. Он прекрасно знал людей, читал их мысли, проникал в их души. Всех своих чад духовных праведник знал по имени. Всех умело направлял к добродетельной жизни, к искреннему раскаянию в грехах. Особенно о. Иона покровительствовал сиротам, многих кормил, одевал. Был со всеми ласков, внимателен.

В церкви благочестивый пастырь неустанно служил и произносил поучения за каждой службой. Дома молился непрестанно. Особенно была сильна его молитва в полночь. Во время бури о. Иона всегда был в храме и молился за плавающих в море. Ночью совершал полунощницы, читал акафисты. Тот, кто бывал на этих ночных молитвах, никогда не мог забыть эти трогательные богослужения.

3 июня 1901 года отец Иона отслужил последнюю литургию в Успенском храме, после которой обратился к прихожанам со словом прощания: «Промыслом Божиим, судьбы которого неиспытанны и не-исследованны, указан мне новый жребий пастырского служения в Свято-Николаевском Портовом храме. Совершенно неожиданно совершилось для меня таковое назначение... Прощай, храм святой, где так хорошо мне было молиться с духовными детьми моими! Прощайте, дети. И не забывайте своего духовного отца в молитвах! Благодарю вас, и да благословит вас Господь за ваше усердие к молитве, которой вы так много утешали меня в скорбной моей жизни...».

После прощальной беседы еще долгое время его слова передавались из уст в уста.

Став настоятелем Портовой Свято-Николаевской церкви, отец Иона раскрыл всю полноту своей боголюбивой души. Он был удивительно милосерд.

Как-то ксендзы, услышав о чудесных делах о. Ионы и об изгнании им бесов, пришли к нему в храм, желая убедиться в истинности ходивших о нем слухов. С сомнением и любопытством ждали они случая проявления благодатной силы о. Ионы. Привели бесноватых. Вдруг они бросились на ксендзов, стали их бить и кричать: «Зачем пришли смотреть, что с нами делает и как нас изгоняет Иона?»

В другой раз привели к о. Ионе бесноватого. Больной стал кричать. Батюшка после молитвы сказал духу: «Выйди из него!»

— Я страшный,— отвечал бес.

— Праведник тебя не боится, а грешный не увидит! — говорит опять о. Иона. И так три раза. После третьего раза бес вышел, За изгнание бесов враг жестоко мстил семье о. Ионы.

Стоило ему изгнать беса, как в доме происходил пожар без всякой видимой причины. Измученная семья не любила, когда приводили бесноватых для исцеления, зная, что снова будут беды.

Враг мстил о. Ионе и через его родных детей. Почти всю жизнь они терпели скорби — их изгоняли из школы, у них были несчастливые браки и др.

Много горя принесла ему его родная дочь София. Скорбя о ее душе, перед своей смертью он сказал: «Я вымолю тебе у Бога мучительную смерть для покрытия твоих грехов и для спасения». Впоследствии она сошла с ума и попала в дом умалишенных. Когда пришли немцы, они расстреляли ее вместе с другими психически больными.

Отец Иона умел удивительно чувствовать все прекрасное.

Убранство храма, красота облачений и предметов утвари, которые его окружали, свидетельствовали о его любви к прекрасному, к церковному благолепию.

Он прекрасно пел и сам сочинял умилительные, трогательные напевы на многие духовные песнопения. Им были написаны ноты к службе Успению Божией Матери. Особенно хороша была мелодия к словам светильна: «Апостолы, совокупльшиеся зде! В Гефсиманийстей веси погребите тело Мое». Ему принадлежит распев панихиды «Благословен еси Господи...».

Но особенно неизгладимые впечатления оставляли его очень благолепные и необыкновенно благодатные богослужения. Во время служб о. Ионы стояла необычайная, глубокая тишина. В это время присутствующие благоговейно молились, увлеченные горячей молитвой о. Ионы.

Проникновенная вера слышалась в молитве батюшки. Он с Господом говорил, как древние праведники.

Однажды его духовная дочь была свидетельницей силы его молитвы. В день праздника Нерукотворенного образа Спасителя по окончании обедни, батюшка в облачении сошел с солеи, подошел к большому образу Нерукотворенного Спаса, стоявшему в храме с правой стороны, и опустился пред ним на колени со словами: «Пречистому образу Твоему поклоняемся, Благий!». В этот момент лик Христа Спасителя сделался совершенно живым, сияющим. С такой силой и верой произносил слова молитвы о. Иона!

Святую Четыредесятницу батюшка проводил очень строго. Не вкушал ничего, часто причащался. Никуда не отлучался из церкви даже домой. Изредка только выходил в находившуюся рядом с алтарем комнату, в которую никто не имел доступа, кроме него. В ней помещался громадный, во всю стену, образ преп. Серафима Саровского, которого о. Иона очень чтил.

Духовные дети батюшки, с его благословения, также вели строгий пост - в понедельник и вторник ничего не вкушали, в среду причащались и вкушали хлеб, который батюшка раздавал по окончании обедни, в четверг ничего не вкушали, в пятницу причащались и вкушали хлеб с чаем, в субботу причащались и вкушали вареное без елея, в воскресенье причащались и вкушали вареное с елеем. И таким образом проводили пост.

В конце поста, как передавала одна его духовная дочь, проводившая так пост, она перестала ощущать вес своего тела. Такая была в ней легкость и радость духовная, по молитвам пастыря.

Наступала Пасха, самый радостный праздник. Накануне во двор храма въезжало 4—5 подвод с провизией. После торжественного праздничного богослужения отец Иона христосовался с каждым, кто был в храме и раздавал пасхальные подарки.

Сохранились воспоминания одного паломника из Москвы. Вот как он описывает богослужение батюшки во св. Четыредесятницу: «С трепетом и радостью переступил я порог маленькой Свято-Николаевской церкви. Было еще рано, около половины седьмого утра, а людей в храме было много. После я узнал, что во всю св. Четыредесятницу двери храма не закрываются ни днем, ни ночью. Народ остается в церкви на всю ночь. Ночью в храме читается псалтирь. В 12 часов ночи о. Иона совершает полунощницу и читает коленопреклонно акафист Страстям Господним, в субботу читает акафист Божией Матери, а в воскресенье — Пресвятой Троице. Служба оканчивается в два часа ночи. Народу бывает полный храм. Батюшка Иона всем молящимся раздает по куску черного хлеба. Приезжие бедняки только и питаются этим благословенным хлебом, остатки хранят как святыню, дорожа благословением дорогого батюшки. Когда я переступил порог храма, на меня повеяло чем-то небесным, святым. Я чувствовал себя, как среди древних христиан, которые собирались по ночам в катакомбах или подземных храмах на молитву. Вот вышел из алтаря о. Иона и стал прикладываться к иконам, изображая на себе крестное знамение широким крестом, с глубоким поясным поклоном. Приложившись к святым иконам, о. Иона стал совершать проскомидию. На клиросе чтец начал читать утренние молитвы. С благоговением я смотрел на батюшку. Я не мог отвести глаз от его кроткого, изможденного подвигами лица. Мир и небесный покой, необыкновенная сила и мощь души отражалась в каждой черте его лица.

По окончании утренних молитв о. Иона вышел на амвон и стал читать канон Пресвятой Троице, который он читает каждое воскресенье. Умиление, надежда, вера, упование, глубокое благоговение слышались в этом трогательном чтении. Читая о. Иона как бы беседует, разговаривает с Пресвятой Троицею и Божией Матерью, как бы Они здесь перед ним находятся, а не там, где-то в недосягаемой для нас выси, в надземных заоблачных мирах. В спокойном, тихом голосе слышится глубокая искренняя вера. Сам он при этом всецело сосредотачивался на читаемом.

На клиросе певчие пели ирмосы канона. Хорошо спетые певчие пели стройно, искренне, с воодушевлением. Никогда не забуду я охватившего меня молитвенного чувства, когда певчие, выйдя из клироса на середину храма, стали петь после Троичного канона: «Достойно есть, яко воистину, славити Тя, Бога Слова, Его же трепещут и трясутся Херувимы и славословят силы небесные, воскресшего тридневно из гроба Христа Жизнодавца страхом прославим». И что это было за пение! Чувство страха Божия, чувство торжества и победы над грехом слышалось в этом дивном, торжественном пении. Вместе с певчими пел и о. Иона, пели многие, стоящие в храме. Все как бы слились сердцем и устами в славословии Господа. Мне хотелось слушать это чудное славословие без конца. Но вот пение окончилось. Все певчие подходят к образу Божией Матери, вместе с о. Ионой преклоняют колена и поют: «О, Всепетая Мати...». Отец Иона, как и все люди, угодившие Богу, питает особую любовь к Божией Матери и заповедует всем прибегать к Ее всесильному предстательству. После канона начали звонить к литургии. На проскомидии просфор было так много, что их приносили сюда большими подносами. И подумал я: «Здесь у о. Ионы научишься, как надо христианину подавать просфоры на проскомидию о здравии и о упокоении». Я смотрел, как о. Иона долго-долго вынимал частицы и поминал о здравии и о упокоении. Душа моя ощущала здесь что-то особое, великое, святое. Я ощущал духом, что предо мною стоит и молится праведник. Вся жизнь моя, во грехах и лености проведенная, предстала предо мною во всей наготе. Душа жаждала чего-то лучшего, святого, небесного. Так этот дивный муж молча говорил мне, назидал меня, и столь глубоко и чувствительно, что я не могу держаться от слез. Проскомидию о. Иона совершал вслух. При призывании Спасителя, Божией Матери и святых в каждом слове слышалась такая вера, что, казалось, призываемые здесь находятся и внемлют молитвенным словам. Сердце мое наполнилось священным страхом и благоговением.

Началась литургия. Молитвенный дух о. Ионы передавался и проникал в сердце певчих и всего народа. В храме была такая тишина, как будто весь народ замер для здешней жизни, как будто его не было совсем в храме, а слышались только возгласы о. Ионы и пение певчих. Постепенно молитвенный дух все усиливался. Не забуду никогда молитвенного чувства, охватившего меня под влиянием великого молитвенника — о. Ионы. Стоя в алтаре, мне казалось, что здесь небо соединилось с землею и вместе с находящимися в храме людьми славословят Господа ангелы и все святые. Вспомнил я тогда слова о. Иоанна Кронштадтского. который говорил: «Священник есть звено, соединяющее небо с землей. Во время пения «Тебе поем», когда бывает преложение Даров, душа моя наполнилась священным страхом и вместе с тем неизреченной радостью и умилением, и у меня из глаз полились покаянные слезы.

Один афонский инок говорил мне об о. Ионе следующее: «Случилось раз мне быть вместе с о. Ионой. Сердце мое наполнилось при его присутствии неизреченным миром и неизъяснимой радостью».

Подобно этому иноку и все, значительно преуспевшие в духовной жизни, ощущают радость и великий подъем духа при встрече с человеком, находящимся в благодати Святого Духа. Вот почему так легко, отрадно и радостно было молиться вместе с о. Ионой. У него всегда причащалось много народа. Он, подобно Иоанну Кронштадтскому, и сам очень часто приобщался Св. Таин. Приезжавшие к нему всегда говели по его благословению, подобно древним христианам, которые причащались очень часто. Во время причащения я увидел, как Чаше подводили больных, так называемых бесноватых, которые во время литургии изрыгают страшные и богохульные слова и кричат на всю церковь. К о. Ионе привозят бесноватых очень часто, иногда их бывает по несколько. Вот ведут к Чаше бесноватую женщину, она упирается и не идет, ее подносят на руках. После причащения она умиротворилась, успокоилась. «Дивны дела Твои, Господи!»— подумал я. Потом подвели бесноватого мужчину, еще не старого. Он не хотел идти и говорил разные нелепости. Пред святой Чашей он присмирел и причастился. По окончании литургии о. Иона стал раздавать всем антидор. На клиросе в это время пели очень протяжно и умилительно 33 псалом «Благословлю Господа на всякое время...». Когда о. Иона раздавал антидор, подвели страждущую беснованием 18-летнюю девицу Елену Мазур, приехавшую с глубокой верой к о. Ионе из Минской губернии, Новогрудского уезда, деревни Заполье, Кореличской волости. Она не хотела брать антидор. Отец Иона говорит ей: «Посмотри на меня». Как только она взглянула в лицо о. Ионы, то, по ее словам, почувствовала, как некая сила осенила ее и внутреннее томительное и мучительное чувство исчезло. После сего она несколько раз причащалась у о. Ионы и совершенно выздоровела.

Раздав антидор, о. Иона вышел на середину храма и стал совершать освящение воды, которое он совершал каждое воскресенье и даже по будним дням. Молящиеся стали подавать массу записок. Сколько глубокой веры слышится в каждом молитвенном слове о. Ионы! Во время освящения воды впереди держали одну бесноватую женщину, которая выкрикивала страшные богохульные слова. Отец Иона оборачивается к бесноватой и говорит: «Замолчи». — «Не замолчу»,— отвечает бесноватая. — «Я тебе говорю, замолчи». — «Не замолчу»,— отвечает бесноватая. —«Я тебе приказываю, замолчи" — в третий раз говорит о. Иона. — «Не замолчу», — повторяет бесноватая. После сего больная притихла.

Кончился молебен. Отец Иона погружает крест в воду и из креста льет воду в рот и на голову бесноватой. И — чудное дело!— бесноватая успокоилась, присмирела и встала в сторону. Я заметил, что крест у о. Ионы из кипарисового дерева, обложен по сторонам каким-то вызолоченным металлом, в подножие вставлена частица Животворящего Креста Господня. В середине креста есть пустота, в которую набирается вода и маленькими струйками льется чрез нижний конец креста. Богомольцы раскрывают рот и о. Иона льет воду из креста в рот и на лицо всем присутствующим в храме. После этого все прикладываются к кресту и о. Иона окропляет их святой водой.

После всех подошла к кресту и успокоившаяся страждущая бесноватая. Когда о. Иона окропил ее святой водой, она воздела вверх руки и проговорила: «Слава Тебе, Господи Боже мой, слава Тебе!» Когда все приложились ко кресту, о. Иона сделал пред царскими вратами у образа Божией Матери земной поклон, а певчие громогласно запели: «Владычице, приими молитвы раб Твоих, и избави нас от всякия нужды и печали!» К певчим присоединились голоса многих молящихся в храме, и вся церковь, как бы едиными устами и единым сердцем, слилась в молитву. Не могу передать благоговейного чувства в этот момент, только скажу, что даже закоренелый грешник придет в умиление от такой молитвы всей церкви. Недаром говорят, что нигде не помолишься, как у о. Ионы. Да, в церкви у о. Ионы нет равнодушных к вере, нет неверующих. О сем свидетельствует сам о. Иона. «Я благодарен Богу,— говорил он, — что не встречался с неверующими и равнодушными к религии о чем так скорбно слышать в последние дни в жалобах пастырей Церкви. Здесь и богатый, и бедный, и знатный и простолюдин — все и всегда молились с глубокой верой, с чувством благоговения и с большим вниманием выслушивали мои поучения».

Окончилась служба, но молящиеся не расходились, несмотря на то, что было уже половина первого (иногда служба оканчивалась гораздо позже). Не хотелось выходить из храма, так было отрадно на душе. Меня пригласили в странноприимницу, где был приготовлен обед. Странноприимница находилась тут же с правой стороны храма. Это длинный одноэтажный каменный дом. Внутри по обе стороны устроены в два ряда нары. Посреди, немного справа, через всю комнату стоят длинные столы, где помещается более сотни богомольцев. Другой стол стоит впереди, поперек комнаты, за которым обыкновенно помещается о. Иона и певчие. Впереди, возле стены, стоит огромная икона святителя Николая в большом позолоченном киоте. Меня о. Иона пригласил сесть вместе с собой. Пред трапезой пропели «Отче наш...» Во время трапезы пели духовные песни, например: «К Тебе, о Боже, я взываю, Ты не оставь, Благий, меня» и другие. Такие трапезы о. Иона устраивает каждое воскресенье и в праздничные дни. Здесь можно видеть и священника, и иеромонаха, и купца, и простолюдина. Нечто подобное было в первые века христианства, когда устраивались так называемые «вечери любви», когда у множества уверовавших было одно сердце и одна душа и все у них было общее (Деян.4,32).

Мне казалось, что я очутился в святой первохристианской семье, которая во главе со своим отцом пела победные, священные, великие гимны. По окончании трапезы и молитвы я вышел вслед за о. Ионой во двор. По дороге о. Иону останавливали богомольцы с разными просьбами. Вот мать подводит дочь и просит благословения на поступление в монастырь. Далее поджидает вдовица с сиротами. Там стоят с письмами какие-то дальние приезжие. Всех выслушивает батюшка, никого не оставляет без слова утешения. Я после узнал, что без благословения о. Ионы никто из его почитателей не начинает никакого важного дела или предприятия.

Мне не хотелось уходить отсюда. Казалось, я бы остался здесь навсегда, до конца дней моих.

На дворе я увидел толпу в несколько сот нищих, так называемых босяков, поджидающих милостыни. Мне рассказывали что о. Иона является для босяков родным отцом. Он не только помогает им материально, но приучил их к говению, многих спас от неверия и обратил на путь спасения. Отец Иона стал раздавать им билеты на обед. Получив билет, они бегом отправлялись в столовую, находившуюся где-то в городе. И где берет о. Иона средства на хлеб, который он раздает всем присутствующим в храме во всю св. Четыредесятницу, и на трапезу по воскресеньям, и на прокормление сотни босяков?

На эти вопросы отвечает нам слово Божие, которое говорит: «Дающего рука не оскудеет». У о. Ионы все напоминает древние времена первых христиан. Это чувствуют все, кому приходилось хоть раз побывать у о. Ионы. Скажу о себе, что я был несколько раз в церкви о. Ионы и всегда выходил с обновленной душой, с чувством и жаждой лучшей, святой жизни».

Пастырское служение о. Ионы Атаманского выпало на тяжелый период отечественной истории: русско-японская война 1905 года, восстание на броненосце «Потемкин», Февральская революция и Октябрьский переворот 1917 года, гражданская война 1918-1920 гг., голод, разруха, автокефальный и обновленческий расколы в Церкви, воздвигнутое советской властью гонение на Православие.

В начале Японской войны 1905 года одесскому праведнику было следующее видение: он увидел Крест, на Кресте — Распятый Христос, а под Крестом сидел японский микадо.

Победа была у японцев. Даже стихии помогали им: ветер дул в ту сторону, куда летели их снаряды и проч.

Во время бунта на броненосце «Потемкин» погиб матрос Вакуленчук. Градоначальник Одессы похороны его запретил. Все священнослужители отказались совершать над ним православное отпевание. Тогда матросы броненосца направили жерла пушек на город и послали делегацию к отцу Ионе. Он, несмотря на болезнь, отправился к городскому главе и уговорил его разрешить похоронить матроса. Затем совершил отпевание над телом погибшего. Однако земле предали его за оградой кладбища, как бунтовщика.

После Октябрьского переворота и установления советской власти в городе о. Иона продолжал свое служение в Свято-Николаевской церкви. Он призывал своих прихожан не поддаваться духу времени, сохранять веру в Бога, быть верными чадами Православной Церкви.

В это время, как и в прежние годы, Господь по молитвам праведника творил чудеса для укрепления верных и для посрамления безбожников.

Раба Божия Л. (Райкова Л. К. «Воспоминания о семье о. Ионы» О., 1996 г., 1 стр.) свидетельствует: «Это было в 20-е годы. Отец моего мужа Райков Федор Сергеевич был болен эпилепсией. Ни один врач не смог вылечить его. Маме посоветовали обратиться к о. Ионе. Когда о Иона посмотрел на него, то сказал ей, чтобы она оставила его на некоторое время в храме. По молитвам о. Ионы свекор был исцелен».

Однажды в Одессу приехала крестьянка и привезла с собой двухлетнего сына, слепого от рождения. До нее дошли слухи, что проф. В.П. Филатов делает глазные операции и многим возвращает зрение. Она обратилась к нему. Но Филатов, продержав ребенка у себя в клинике, объяснил матери что излечить ребенка он не может и что наука вообще в данном случае бессильна. Огорченная мать пошла к о. Ионе и просила его помощи. Батюшка обещал помолиться. Девять ночей простоял на молитве, служил непрерывно молебны и акафисты, а на 10-й день ребенок на руках матери прозрел. Случай этот наделал в городе много шума. Дошло до профессора Филатова, и он был поражен. Советская власть устроила следствие и показательный суд. На суд вызвали Филатова. Отцу Ионе инкриминировали обман и шантаж, но профессор Филатов твердо заявил, что это именно тот ребенок, которого он не брался излечить, и признал наличность чуда. Судьи порочили Филатова, стыдили его и говорили: «Как можно допустить здесь чудо?». Но профессор твердо стоял на своем, и суд окончился ничем: никого не осудили, никого не наказали и веру религиозную не только не убили, но, даже наоборот, укрепили.

У одного крестьянина был слепорожденный ребенок. Мальчику было 12 лет. Услышав, что о. Иона исцеляет слепых, крестьянин привез сына к нему. Батюшка отправил их к Филатову. «Только чудо может ему помочь»,— сказал профессор. Родители вернулись к о. Ионе. Батюшка предложил оставить мальчика у себя. Дело было в Великом посту. Отец Иона начал молиться о слепом и причащать его. Через две недели мальчик прозрел. После этого случая Филатов стал посещать о. Иону и сделался его другом. Когда спрашивали его, как он нашел способ пересадки тканей, он отвечал: «При помощи молитв о. Ионы».

Наверное, за всю историю Одессы не было более известного приходского священника. К о. Ионе за помощью и советом шли не только жители Одессы и окрестностей, но и многих других мест. Когда южане приезжали к о. Иоанну Кронштадтскому, тот говорил: «Зачем вы трудитесь приезжать ко мне? У вас есть свой Иоанн Кронштадтский — отец Иона». Между ними, этими двумя светильниками, были взаимная любовь и почитание. Отец Иоанн батюшке Ионе прислал в подарок чудное белое облачение с отделкой василькового цвета. Отец Иона очень любил это облачение.

Особенно настоятеля Свято-Николаевского храма любили его родные прихожане — портовики и их семьи. Ни один пароход не отходил от причала без благословения о. Ионы, ни один таможенный досмотр не производился без него. Только о. Иона мог дать разрешение на вывоз икон.

В первые годы советской власти ее органы не трогали о. Иону Потом стали делать обыски в его доме и храме, вызывали на допросы.

В эти годы Церковь постигает еще одно бедствие — обновленческий и автокефальный расколы.

Накануне обновленческого раскола отцу Ионе явилось видение, когда он стоял у престола за всенощной. Он вдруг умолк, застыл и через некоторое время, подняв руки, стал восклицать: «Хвалите имя Господне, хвалите имя Господне! Аллилуиа, Аллилуиа». Так, с поднятыми вверх руками, всего в слезах, увели его, неокончившего службу, из церкви домой. Присутствующие поняли, что батюшке было видение.

Старшая его дочь Вера видела только, как огнем наполнился весь алтарь. А позже о. Иона рассказывал, что он видел: шел Христос, за Ним священники, раздирающие на Нем ризы. Рядом с Господом шел преп. Серафим Саровский и горько плакал. А Господь сказал ему: «Не плачь, они покаются!»

Отец Иона и еще несколько священников не поддались диавольскому прельщению и во все годы гонений, несмотря на угрозы, твердо были верны Святейшему патриарху Тихону. Вразумляя своих малодушных собратьев, о. Иона говорил: «Держитесь Богом посланного в наше смутное время второго Ермогена - Святейшего патриарха Тихона, и не идите за наемниками и за теми, которые «прелазят инуде» , ибо они «татие суть и разбойницы» (Ин.10,1—8). Много бед, горя и скорбей причинили ему обновленцы. По их навету его хотели выслать. Но Господь охранял о. Иону, как Своего избранника. Однажды недоброжелатели в день Ангела преподнесли ему отравленный пирог. Отец Иона по своей прозорливости им сказал, чтобы пирог забрали обратно: «Я его не съем, а сколько людей отравятся...». И, как было предсказано в видении, позже, убедившись в своей ошибке, обновленческие священники приходили к о. Ионе каяться. При этом они кланялись ему в ноги и просили прощения. Батюшка им говорил: «Кланяйтесь не мне, а народу, который вы ввели в заблуждение!» Кающиеся священники выходили на амвон, становились на колени и кланялись людям, прося прощения. Только тогда о. Иона воссоединял их с Православной Церковью.

В это время в городе появился некто, объявивший себя антихристом, будораживший умы легковерных людей, в народе было немалое смятение. О. Иона призвал своих прихожан к молитве о том, чтобы человек этот сам пришел к нему в Церковь. Тот не заставил себя долго ждать. Придя на литургию и растолкав людей, он вошел прямо в алтарь и просил разрешения выйти к народу в качестве «антихриста».

На это батюшка сказал, указывая на главную святыню храма: «Вот Престол и на нем восседает Царь Славы, поэтому ты, бес, молчи, а ты, Андрей, говори». Во время этой необычной исповеди о. Иона несколько раз запрещал бесу и, наконец, совсем изгнал его. Выйдя из храма, человек этот, измученный и утомленный, поплелся вверх по Потемкинской лестнице и, сев на одну из верхних ступенек, долго еще вытирал пот с лица. Он снова стал прежним Андреем, ушедшим от родных несколько лет назад и молитвами о. Ионы возвращенным в лоно родной Православной Церкви. «Я уверен — говорил батюшка, — что этот человек станет серьезным подвижником».

Отец Иона окормлял женский Свято-Михайловский монастырь, в котором у него мною было духовных чад. Однажды фельдшер монастырской больницы монахиня Галина, будучи чем-то очень взволнована, допустила ошибку: вместо 0,06 г какого-то ядовитого вещества взяла 6 г. Дав выпить больной монахине это лекарство и увидев проявление на ней признаков отравления, монахиня Галина бросилась в Портовую церковь, где служил о. Иона. Увидев о. Иону выходившим из храма, она упала к его ногам со словами: «Батюшка, я отравила сестру!» — и стала просить его молитв. Выслушав объяснение и просьбу, о. Иона стал молиться, сказав лишь кратко: «Молитесь и вы». Вернувшись в монастырь, м. Галина увидела больную в добром здравии. «Напрасно ты ходила за врачом,— сказала она,— мне минут через 40 вдруг стало совсем хорошо». По времени это был момент молитвы о. Ионы.

И другой случай исцеления. Служил в Свято-Михайловском монастыре молодой священник отец Никанор. Жил он там вместе с семьей и болел скрытой формой туберкулеза. В ту суровую осень он простудился. После долгой болезни туберкулез перешел в открытую форму. Началось сильное кровохарканье, больной метался в жару и окружающие ничем не могли ему помочь. Опытный врач, осмотрев больного, сказал: «Поднимается температура. Если дойдет до 40 и выше, знайте, что наступает агония". Услышав такой приговор и видя уже грозные признаки наступающего конца, матушка Галина снова спешит за помощью к отцу Ионе. Праведник, несмотря на усталость после Богослужения, обещал прийти. Пока больного готовили к Таинству, о. Иона не замедлил приехать. Молча вошел он с надвинутой на глаза скуфией. Ни на кого не глядя и не здороваясь, он тихо шептал про себя молитву: «Ныне Силы Небесные с нами невидимо служат». Когда окончилась исповедь, все присутствующие, стоявшие в коридоре у двери, явственно услышали громко произнесенные слова: «Отче, брате и чадо: прощаю, разрешаю, и... исцеляю!». Эти слова произвели на всех потрясающее впечатление. Ушел праведник так же молча, ни с кем не попрощавшись. А у больного прекратилось кровохарканье, упала температура. Через короткое время он уже поднялся, стал ходить. И на первом же после смертельной болезни богослужении ему сослужил его спаситель и молитвенник отец Иона Атаманский.

Отец Иона окормлял не только Свято-Михайловский монастырь, находящийся в городе, но и Благовещенский, стоявший в 25 верстах от Одессы. Батюшка любил его и называл «мое Благовещенское чадо». Монахиня этого монастыря м. Онуфрия (в мантии Антония (Журова) рассказывала: «Однажды приходит в монастырь женщина и спрашивает: «А кто здесь о. Иона?» Когда ей объяснили, она рассказала свой сон. Явилась ей покойная мать и сказала: «Все забыли о нас, никто не молится, не посещает. И только о. Иона проездом навестил нас и мы получили великое утешение».

Оказывается, действительно, о. Иона, проезжая мимо старого заброшенного кладбища, был тронут жалким его видом и остановился там помолиться.

Бывая в Благовещенском монастыре, батюшка часто предупреждал сестер не подходить к нему, если внезапно увидят его присутствующим на Богослужении. В эти моменты он непостижимым образом, «в теле или вне тела», посещал любимую свою обитель.

В последние годы жизни, предвидя будущие скорби, праведный Иона в храме Благовещенского монастыря сказал: «Я вижу 200 венцов мученических над сестрами». Во время гонений 200 монахинь были замучены.

Великосветское общество города также находило духовное окормление в лице отца Ионы. Одна из женщин, духовная дочь о. Ионы, муж которой занимал большой пост, вспоминала: «Мы сидели в театре, когда того требовало служебное положение мужа, — в парижских шляпках, но творили молитву Иисусову».

В 1921 году советская власть под видом помощи голодающим провела акцию изъятия церковных ценностей, которая имела своей целью лишить Церковь богослужебной утвари и подорвать ее жизнеспособность. Во время ее выполнения Свято-Никольский храм лишился многого из своего имущества, а настоятель подвергся вскоре и аресту. Но в защиту своего пастыря выступило большое число людей. На Маразлиевской улице собралось такое множество его заступников из числа рабочих и крестьян, поднялся такой шум, что власти вынуждены были его выпустить. Слишком велика была любовь к нему народа, слишком популярен был образ отца Ионы, и это удерживало атеистическую власть от расправы над батюшкой. Тяжелая болезнь — уремия приблизила кончину старца, и 17 мая 1924 года праведник отошел к Господу.

Похороны его были грандиозными. Отдать последний долг почившему пастырю в порту собралась вся верующая Одесса. Рабочие, несмотря на объявление этого воскресного дня рабочим днем, крестьяне, нищие, так называемые «босяки», благодетелем которых был отец Иона, а также множество людей из окрестных сел и городов съехались хоронить своего молитвенника и благодетеля. Желая как-то уменьшить число людей, желающих присутствовать при погребении, власти перенесли день похорон с воскресенья на понедельник. Но в понедельник съехалось еще больше народа. Вся громадная Потемкинская лестница, внизу которой находилась церковь св. Николая и дом, где батюшка жил, была густо запружена многочисленной толпой народа. Рабочие просили задержать вынос тела до 4-х часов вечера, когда оканчивается их трудовой день. После соборного отпевания и обнесения почившего вокруг храма с пением ирмосов «Помощник и Покровитель» погребальная процессия отправилась на кладбище. Толпа народа плавно поднималась за гробом по каменной лестнице на Ришельевскую улицу, на которой все балконы и окна были заняты людьми. Вблизи церквей и на перекрестках улиц служились литии.

С 16 часов до позднего вечера грандиозная похоронная процессия двигалась через весь город к православному кладбищу на Слободке, где со слезами, молитвой и пением многочисленным хором «Вечной памяти», тихо опустили в землю тело чтимого пастыря. Гроб, крышку и дубовый крест портовые рабочие, несмотря на дальнее расстояние, несли на руках от Свято-Николаевского храма до могилы.

Выбор места захоронения сделал сам о. Иона. Он запретил хоронить себя в Портовой церкви, предвидя ее разрушение. «Церковь разорят, храма этого не будет» — говорил священник и заповедал похоронить себя у могилы родителей, среди природы, которую он очень любил. «Храма не стройте, похороните около родных, чтобы птичка могла пропеть надо мной».

После смерти особым почитанием стала пользоваться комната, где о. Иона провел последние дни своей жизни, Это была маленькая узенькая спальня, где стояли кровать, кресло, в котором скончался о. Иона, и простой деревянный шкафчик, в котором под стеклом находилось много икон.

На 20-й день после смерти, во время посещения этой спальни почитателями, ребенок одного из них, указывая на кресло, сказал: «Дедушка сидит».

Когда похоронили о. Иону, приехал издалека один священник и опоздал. Тогда он решил пойти на могилу о. Ионы и проститься с ним. Было уже позднее время, совсем темно, и когда он подошел к могиле, то увидел над ней двух Ангелов.

Могила о. Ионы до сих пор является местом молитвы для всех, хранящих память о нем. У иконы теплится лампада. Почитатели о. Ионы в дни его именин, смерти, праздничные и поминальные дни стекаются к его могиле, ища здесь молитвенной помощи у покойного батюшки и получая ее. Вот лишь некоторые случаи: в 1947 году женщина, больная припадками, пришла на могилу батюшки, плакала здесь и молилась и упала около могилы, испуская пену. Очнувшись, она почувствовала себя здоровой. Припадки с той поры прекратились.

Другая женщина, врач-стоматолог, опасно заболела. Доктора советовали ей делать операцию, так как ее положение было серьезным. Верующие соседи посоветовали ей сходить на могилу о. Ионы. Тяжело страдая, она с трудом добралась до могилы. По возвращении домой из больного места стал истекать гной и она поправилась.

Одна женщина, похоронив своего мужа, решила продать его вещи и сделать ему памятник. Перед этим она пошла на могилу о. Ионы помолиться, чтобы он помог ей осуществить задуманное. Ночью ей снится о. Иона и говорит: «Ты не делай памятник своему мужу, он уже мертв, а пойди по адресу (он указал ей адрес), там пропадает человек, и ты должна его спасти». Так она и поступила, отнеся все вещи покойного мужа по указанному адресу. Там от пьянства пропадал человек, не имея уже никакой одежды. Женщина отдала все вещи ему. С тех пор он преобразился, стал здоровым человеком.

Одна из духовных дочерей о. Ионы сохранила целую коробку хлеба, который по окончании обедни обычно раздавал о. Иона. Однажды с ее родственницей произошло несчастье: вспыхнула бензинка, женщину залило бензином и она превратилась в горящий факел. Ожоги были признаны смертельными. Узнав об этом несчастье, духовная дочь о Ионы отправилась в больницу и дала больной съесть кусочек хлеба о. Ионы. По молитвам батюшки она осталась жива и поправилась.

Как в прошлые десятилетия, так и ныне совершаются дивные чудеса по молитвам святого Ионы. Для всех сегодня ясно, что на Слободском кладбище в Одессе лежит праведник.

Праведный Иона, Одесский чудотворец — один из величайших подвижников XX века. Он явил в своем житии много различных образов святости. Он одновременно был обличителем обновленческого раскола и прекрасным проповедником, ревностным миссионером и питателем бедных, суровым аскетом и любящим отцом. Он принадлежал к белому духовенству и имел много детей и внуков, но, о нем говорили великие киевские подвижники того времени: «Мы, монахи, его не стоим, он намного выше нас». Он получил от Бога власть целить раненые души и недугующие телеса. Проникая за завесу времени и пространства, он мог читать мысли людей и отвечать на них прежде, нежели они выражали их.

Непрестанная молитва и строгое воздержание делали его подлинным святым, подобно его современнику праведному Иоанну Кронштадтскому.

Ныне на небесах он продолжает молиться за призывающих его и посещать их, как показывают творящиеся на его могиле чудеса и исцеления.

Пусть это житие вдохновляет православных христиан, чтобы не овладело ими малодушие в трудах благочестия.

Пусть оно покажет, что вопреки всем нашим слабостям и недостаткам «Иисус Христос вчера и днесь, Тойже и во веки» (Евр.13,8), и что нет ничего угоднее Богу и спасительное для человека, чем праведная жизнь во Христе, образцом которой был праведный протоиерей Иона Атаманский.

С 1995 г. святой праведный Иона Атаманский почитался как местночтимый святой Одесской епархии (день памяти — в день его блаженной кончины 17/30 мая).